Читать онлайн «Пермские чекисты (сборник)». Страница 23

...Как, интересно, у вас там положение в связи с войной? К сожалению, сейчас пока не могу дать своего адреса, но когда таковой получите, то напишите все подробно: и кого призвали, и как с продуктами, с учебой Вали, вашим здоровьем и т. д. и т. п.

Нахожусь на Западном фронте. Бойцы и командиры настроены твердо: бить врага, чтобы он не поднялся больше никогда из своей могилы. Что противник имеет сейчас некоторые успехи, нас нисколько не смущает, т. к., сосредоточив 190 дивизий и двинув их внезапно на нашу территорию, безусловно можно рассчитывать на успех. Но как дерутся мужественно наши бойцы и командиры, показывающие чудеса и геройство: этого никогда не будет в фашистской армии!..

В общем, враг будет бит, и бит крепко, главное, чтобы тыл нас обеспечивал полностью. Мы знаем, за что воюем, и наше дело правое, весь цивилизованный мир на нашей стороне. Теперь разрешите пожелать вам здоровья и плодотворной работы, пожелайте мне успешного боя, чтобы остался живым и невредимым!..

И еще документ:

«Справка № ГУК/З/В-64705

Приказом Главного управления кадров № 0952 исключен из списков личного состава Красной Армии как без вести пропавший в августе 1941 года младший лейтенант Кочкин Василий Иванович.

И лишь через двадцать лет в приказ была внесена поправка: «Младший лейтенант Кочкин Василий Иванович расстрелян немецкими оккупантами в г. Великие Луки».

Что же произошло в годы, разделяющие эти документы?

...Затихал бой. Июльские дни 41-го стали временем боевого крещения коммуниста Василия Кочкина — командира взвода 55-го отдельного дорожно-строительного батальона. Взводу была поручена задача: прикрыть отход основных сил наших войск на переправе через Западную Двину.

Продержались долго, гораздо дольше, чем требовал приказ. И не так далеко от станции Жижица до своих. Но выйти из боя взвод уже не мог. Артиллерия, танки, минометы, автоматчики сосредоточили огонь на оставшемся в тылу у немцев подразделении. Нелегкой ценой далась гитлеровцам победа над горсткой оборонявшихся.

Василия Кочкина, контуженного, подобрали местные жители, хоронившие убитых. Оставаться долго у хозяев, приютивших его, Кочкин не мог — надо было выходить к своим. И вот военная форма и документы закопаны в огороде, все готово к тому, чтобы ночью отправиться через фронт.

Недолгие сборы прерваны стуком в дверь. В дом вошел человек, которого ни хозяева, ни, тем более, Василий не знали.

По разговору, по ухваткам было видно, что незваный гость не привык ни с кем церемониться. И верно: Герман Киселев оказался матерым уголовником, выпущенным гитлеровцами из витебской тюрьмы.

Кочкин умел расположить к себе собеседника. И сейчас это умение ему пригодилось. Киселев, чувствуя себя в безопасности, разоткровенничался. Оказалось, что список его преступлений начал расти задолго до войны. Отца в свое время революция лишила пивоваренного заводика — и все разговоры в семье только и шли о том, долго ли продержится Советская власть. С виду добропорядочный совслужащий, Герман Киселев мечтал о тех днях, когда падут Советы и снова можно будет открыть «свое дело». Работая в торговле, он беззастенчиво запускал руку в государственный карман. Был разоблачен и в последние годы размышлял о своей горестной судьбе уже в тюрьме.

— Сейчас иду во Ржев, — закончил свой рассказ Киселев. — Там начальник полиции — мой знакомый. Уж мы с ним разберемся с теми, кто меня в тюрьму укатал. Говорят, не все они ушли. Заодно выясним, для чего их в оккупации оставили.

Еще в начале разговора Кочкин объяснил Киселеву, что тоже выпущен из тюрьмы, и, зная, что линию фронта лучше всего перейти в районе Сычевки, сказал, что направляется в этот населенный пункт.

— Нам по пути. Двигай со мной — не пропадешь. У меня документы — лучше не бывает.

Киселев вытащил новенький оккупационный паспорт и пропуск немецкого военного командования, обязывающий местные комендатуры помогать его владельцу.

«С такими бумагами действительно не пропадешь, — подумал Василий. — И фотографии нет. Когда же успел Киселев заслужить такое доверие у немцев?» А вслух сказал:

— Подождем, пока стемнеет. Днем на партизан нарвешься — и глазом моргнуть не успеешь.

Напоминание о партизанах умерило пыл бандита, торопившегося расправиться со «старыми знакомыми».

Кочкин думал: как быть? По тому, как торопился Киселев, Василий видел — этот колебаться не будет, прольет немало крови. Но с другой стороны — подходящая компания в тылу у немцев.

Как и ожидал Киселев, возмездие пришло. Но только не к тем, кто до войны остановил его злодеяния, а к нему самому. В нескольких километрах от станции они попали под бомбежку. Попутчик Кочкина был смертельно ранен. Так Василий стал — теперь уже до конца жизни — Германом Степановичем Киселевым.

...В сентябре 1941 года к коменданту Великих Лук майору Версту патруль ввел незнакомого человека. Он представился:

— Киселев. Вот мои документы.

— Специальность?

— Инженер-электрик, — ответил «Киселев».

— Отлично, — сказал комендант, изучая паспорт и пропуск. — Будете начальником городской электростанции.

При отступлении наших войск большинство промышленных и энергетических объектов было уничтожено. И сейчас, пытаясь наладить здесь хозяйство, немцы нуждались в местных преданных им кадрах, особенно — в инженерных. Именно таким человеком показался им Киселев.

Зверства фашистов на оккупированной территории, в том числе и в Великих Луках, описаны во многих книгах.

Один из свидетелей тех событий, военнопленный С. И. Серов, — впоследствии доктор медицинских наук, профессор Уральского НИИ курортологии и физиотерапии, — вспоминал, как их, врачей, ежедневно под конвоем водили в госпиталь для местных жителей мимо виселицы. И все время на ней появлялись новые трупы. Однажды встретили босых, подталкиваемых автоматчиками мужчину, женщину и ребенка. У каждого на груди была табличка: «Бандит». Семью вели на казнь...

Серов не раз встречался с Киселевым в горбольнице, где гитлеровцы организовали питание для тех, кто сотрудничал с ними. Виделись они и на квартире Завадской-Савельевой, где жил Киселев. Позже Сергей Иванович узнал, что хозяйка квартиры — участница революции и гражданской войны. А во время оккупации она, фармацевт по профессии, доставала медикаменты партизанам, подпольщикам. Не знал тогда Серов и того, что его партнер по шахматам директор электростанции Герман Киселев — руководитель подпольной группы.