Читать онлайн «Петр Берон». Страница 15

Ученый считал, что ответ на фундаментальные вопросы философии следует искать в создании новой теории и нового метода. Новая наука, построенная на единых принципах, должна стать методологическим руководством для всех областей научного знания, т. е. превратиться во всенауку. Всенаука изучает наиболее общие законы макро- и микрокосмоса[13]. Такой единой всенаукой и является панэпистемия. Ее непосредственным предшественником и логически, и по существу был эмпиризм, который, не разрешив главных задач познания, тем не менее приблизился к их решению. «Состояние эмпиризма было ожидающим и непостоянным, ибо он обращал свой взор на общее происхождение космических фактов и физических законов, которые производят[14] эти факты, составляющие предмет единой науки, охватывающей все, что человеческий интеллект может воспринять из космических явлений» (там же, 16).

Главную задачу единой науки Берон видел в анализе происхождения, движения и единства космоса в его многообразии. «В этом сочинении,— указывал он,— изложен способ объяснения фактов, относящихся ко всем наукам, но эти факты в каждой науке, будучи изолированными друг от друга, кажутся необъятными для человеческого разума. Здесь я доказал, что действительно объяснение всякого факта по отдельности совершенно невозможно, потому что единство явлений в мире обусловлено: 1) движением, которое есть расширение молекул бесконечно сжатого флюида, и 2) неодинаковой плотностью этих молекул, которые смешиваются, вступая в контакт друг с другом. Именно эта неодинаковость и создает афинитет. Я только отметил некоторые факты, которые нашли объяснение» (19, 345).

Берон считал, что он создал совершенно новую натурфилософскую систему, представляющую собой воплощение стремлений многих поколений ученых. «Эта единая наука, к которой стремились эмпирики от Аристотеля до сегодняшних ученых, не получила названия, ибо она не была им знакома; панэпистемия — вот имя, которое она будет носить в будущем, так как охватывает все, что создано в физическом и духовном мире, в космосе и микрокосмосе. В то же время панэпистемия — это истина, появившаяся на горизонте: никто ныне не может не признать ее» (16, 17). Таким образом, оказывается, что все развитие науки и философии от Аристотеля до Берона было лишь этапом накопления фактических знаний для возникновения панэпистемии. Сам автор не без претенциозности пишет: «Появление панэпистемии не было неожиданным, ибо ее ожидали; но в то же время некоторые старые эмпирики и скептики упорствовали в своем недоверии и пытались объявить мое открытие псевдопанэпистемией. Что касается тех, кто изучал электростатику, только что изданную нами (речь идет о первом томе „Панэпистемии“, выпущенном Бероном в 1861 г.— Авт.), то они успели убедиться в том, что эмпиризм достиг своей цели и что именно ожидаемая панэпистемия („пан“ — все, „эпистеме“ — знания) явилась миру» (там же).

Свое мнение о новом коперниканском перевороте в науке и философии Берон сформулировал еще в 1858 г. в книге «Происхождение физических и естественных наук и метафизических и нравственных наук», задуманной в качестве плана-проспекта «Панэпистемии». «...То, что астрономы получили благодаря системе Коперника, сейчас получат физики, химики, метафизики, естествоиспытатели благодаря открытию происхождения всех наук. Это открытие не только не остановит сегодняшние эмпирические исследования ученых, но и облегчит их, ибо они станут более систематическими и легкими» (3, 63).

В этой книге Берон подчеркивает свое отрицательное отношение к существующим философским и натурфилософским системам. Он претенциозно заявляет: «Таким образом, навсегда исчезли философы материалисты и спиритуалисты, философы атомисты и динамисты, философы хилиалисты и идеалисты, философы атеисты и теисты» (там же, 61). При создании «Панэпистемии» и особенно методологического предисловия к ней (т. II, 1862) Берон подчеркнул близость своей концепции к аристотелевскому эмпиризму. «Панэпистемия,— утверждал он,— не родилась только благодаря интеллекту автора, она реальна, поэтому: 1) она отличается от спекулятивной философии, созданной интеллектом того или иного автора, рассматривающего те же космические явления, но упорядоченные им не в соответствии с физическими законами, которые не были еще знакомы, а согласно логическим рассуждениям, проистекающим из собственного интеллекта всякого автора и не зависящим от рассуждений других индивидов; 2) она отличается также от безжизненного скептицизма, и это отличие состоит в том, что скептицизм, будучи безжизненным, не приближается к истине, но обладает в то же время способностью не удаляться от нее, подобно спекулятивной философии. Панэпистемия, следуя шаг за шагом за физическими законами, предохраняет себя от всех ошибок, которых так боится скептицизм; 3) эмпиризм, заявивший с самого начала, что он открыл космические явления и физические законы, согласно которым они возникли, находится в полном созвучии с панэпистемией, к которой он стремился столько веков» (16, 18-19).

Однако, раскрыв теоретическое и методологическое преимущество аристотелевского эмпиризма, Берон решительно отмежевывается от тенденции к голому, или ползучему, эмпиризму, господствовавшей в ряде философских и естественнонаучных систем XVIII и первой половины XIX в. Блестящий критический анализ этого эмпиризма дал А. И. Герцен в своих произведениях «Письма об изучении природы» и «Дилетантизм в науке». Берон также подвергает резкой критике эмпиризм современного ему естествознания, подчеркивая односторонность этого метода и сознательное бегство эмпириков от теоретических обобщений и создания общей картины макрокосмоса. Ученые прошлого, по мнению Берона, пришли к правильному заключению о необходимости богатого эмпирического материала для выведения общих закономерностей развития материального мира. Именно поэтому они стремились главным образом к накоплению эмпирических данных. Эта необходимая тогда тенденция развития естествознания продолжалась и в Новое время, затронув также философские системы. В результате установилось полное господство эмпиризма как метода мышления. Действительно, наука собрала огромный фактический материал, но это не привело к поставленной цели — открытию общих закономерностей развития природы и построению целостной картины макрокосмоса, поскольку исследовались лишь частные проблемы и собирались лишь эмпирические данные. Единственным положительным результатом применения одностороннего эмпирического метода явилось обогащение человеческого знания многими конкретными данными, а это в свою очередь вызвало необходимость их систематизации и классификации. Отсюда появление различных новых наук и областей наук. На этой основе Берон сделал важное заключение: «Эмпиризм, который должен был стать помощником философии, заменил ее, и ныне ученость того или иного индивида измеряется количеством фактов, которые он открывает, и количеством фактов, которые может вобрать в себя его ум. Подобные факты... накоплены из различных материалов, собранных вокруг места, предназначенного для большого здания, на постройку которого пойдут все без исключения материалы... План такого здания не мог составить ни один из этих ученых индивидов, поскольку его разработка зависела от познания свойств всех видов материалов. Нужны были иные индивиды, ум которых сумел бы охватить основы всех наук, чтобы связать их между собой и составить план, согласно которому все факты гармонично укладываются в ряд и свидетельствуют об общем происхождении» (3, 1-61).