Читать онлайн «Мечты и свершения». Страница 30

Таким образом, в требованиях Единого фронта трудящихся земельный вопрос был решен на основе принципов, установленных в 1917 году, причем были приняты в расчет результаты буржуазной земельной реформы, по которой земля перешла во владение кулаков и зажиточных середняков, тогда как трудовому люду приходилось теперь бороться за то, чтобы его не согнали с земли и не выгнали из имений, в которых он до сих пор работал. 12 требований предусматривали лишь предоставление выселяемым из имений рабочим жилищ, а бобылям и арендаторам — права и впредь проживать на земле хутора, имения или на государственной земле. И если учесть, что в городах царила безработица и вся буржуазная агитация вертелась вокруг необходимости направлять людей из города в деревню, то требование о предоставлении людям возможности остаться жить на хуторе, в имении или на государственной земле звучало более чем скромно.

Что касается требования — никакой арендной платы трудящимися ни государству, ни частному владельцу, никакой компенсации помещику за землю и отчужденный инвентарь, то первая его часть отвечала практике времен революции, когда выплата аренды была отменена, а вторая — никакой компенсации помещику — прямо выражала борьбу против капитуляции буржуазии перед нажимом Германии, которая, по существу, выступала от имени бывших владельцев конфискованных имений.

Платформа Единого фронта требовала: облагать налогом крупные доходы и наследство, рабочих, служащих и прочий трудовой народ избавить от подоходного налога. Это требование диктовалось тяжелым положением трудящихся, за счет которых баснословно обогащалась эстонская буржуазия.

Чтобы показать, какие махинации осуществляли правящие верхи с целью наживы, сделаю некоторое отступление и расскажу коротко об экономике Эстонии того периода.

Уже упоминалось, что по мирному договору буржуазная Эстония получила от Советской России 15 миллионов золотых рублей. Она быстро растранжирила их на своих национальных капиталистов. Осуществлялось это очень просто: открывались новые банки, выдававшие ссуды «своим людям». В случае удачи они становились обладателями весьма крупных капиталов, а в случае банкротства также не оставались в накладе: на полученные из банка займы они основывали новые акционерные общества, причем большую часть акций оставляли себе, а меньшую продавали мелким капиталистам, последние в случае банкротства теряли свои капиталы, тогда как банкротмейстеры успевали своевременно застраховать себя от убытков. Такой образ действий был основой для беспрерывной борьбы между представителями крупного капитала — группой Пятса, Лайдонера и т. п. — и средними капиталистами, во главе которых стоял Я. Тыниссон и К0. В хвосте у них плелись меньшевики и трудовики, получавшие свою долю в разного рода ликвидационных комиссиях в качестве директоров или попечителей, как это было в пресловутой сотсовской ликвидационной комиссии государственных судоверфей.

Своеобразие положения в народном хозяйстве Эстонии после установления буржуазной диктатуры заключалось в том, что крупная собственность — фабрики, заводы, банки, железные дороги, корабли и порты, большие жилые дома, а часто также и крупные торговые дома — фактически, а местами и юридически не имела определенной принадлежности, акционерные общества, которые прежде ею владели, были ликвидированы Великой Октябрьской социалистической революцией. По Тартускому мирному договору 2 февраля 1920 года Советское правительство отказалось от своих прав на это имущество. Таким образом, поскольку вопрос касался акций, принадлежавших государству, правопреемником и собственником их оказалось буржуазное государство. Основной капитал наиболее значительных предприятий металлообрабатывающей, текстильной, целлюлозной и бумажной промышленности выражался накануне первой мировой войны в сумме, превышавшей 266 миллионов золотых рублей.

Это сокровище требовалось теперь разделить с целью создания «национального капитала» и «капиталистов», и этот раздел был осуществлен. Каким образом совершился дележ, кто и в каком размере получил свою долю, остается тайной истории. Ясно одно: спустя некоторое время эстонская промышленность вновь стала ареной наемного рабства. Старые вывески фабрик, заводов, банков, торговых контор и т. п. заменились новыми. Вчерашние адвокатишки, занимавшиеся делами о мелких кражах, журналисты сомнительной репутации, спекулянты и генералы оказались вдруг владельцами крупных пакетов акций банков, фабрик, заводов, страховых обществ или наследниками центральных участков бывших имений.

Тем, кто благодаря своей позиции был чересчур осведомлен о всей этой оргии создания «национального капитала», как, например, лидерам социал-демократов, заткнули рот подачкой в виде доходных синекур. В дальнейшем, когда началась ожесточенная борьба за «золотого теленка», это стало известно из заявлений самих участников дележа. Так социал-демократ Аугуст Рей был одарен крупным вознаграждением в десятки тысяч крон, доставшихся ему как члену «опекунской комиссии» Русско-Балтийских судостроительных заводов; аналогичная тактика применялась и в отношении многих других лиц.

Архивы сохранили для нас статистические сборники, изданные самой буржуазией, по которым можно составить представление о характере промышленности в течение периода буржуазной диктатуры.

Статистика буржуазной Эстонии относила к крупной промышленности предприятия с 20 и более рабочими, к средней — предприятия, имевшие 5–19 рабочих, к мелкой промышленности — предприятия, имевшие 1–4 рабочих и применявшие механические двигатели (свыше 1 л. с).

Обращает на себя внимание большое число мелких предприятий. Вследствие этого в среднем по промышленности на предприятие приходилось менее 13 работающих (не только рабочих!). Особенно много было ремесленников: 27,4 тысячи, что в 2,3 раза превышало общее число трудящихся средней и мелкой промышленности. Ремесленники, работавшие в мелкой и средней промышленности, насчитывали вместе 39,1 тысячи человек, то есть на 3,6 тысячи больше, чем общее число трудящихся, занятых в крупной промышленности. Причины столь ненормального распределения трудящихся в промышленности и историю возникновения большого количества ремесленников я постараюсь раскрыть дальше. Во всех капиталистических странах, кроме индустриальных рабочих, имеются и ремесленники, но все же не в таком соотношении. Не было унаследовано это и от царской России. Это явление возникло в Эстонии именно в период буржуазной власти.

Ответ на вопрос о его причинах дает анализ отраслевой структуры крупной, средней и мелкой промышленности.