Читать онлайн «Джордж Беркли». Страница 34

Беркли был противником экономического «либерализма» — невмешательства государства в экономическую жизнь страны, системы «laisser faire, laisser passer». Он призывал к планомерной, государственно-организованной индустриализации. Имея это в виду, Т. У. Хатчисон писал, что «положения, анализ и программа берклиевского „Вопрошателя“ в своих основных чертах чрезвычайно схожа с теми предложениями, которые делал Кейнс в межвоенные годы...» (30, стр. 74). В своем «Слове к благоразумному» (1749) он призывал к тому, чтобы «дороги были исправлены, реки сделаны судоходными, организованы рыболовные промыслы на побережьях, разработаны копи, насажены плантации, усовершенствованы мануфактуры и, прежде всего, обработаны и засеяны всевозможными злаками поля» (8, VI, стр. 239).

В качестве важнейшего средства государственного стимулирования и руководства экономической жизнью Беркли придавал особое значение созданию Национального банка, который был бы организован не как частное, а как государственное предприятие и важнейшей задачей которого были бы ассигнования на общественные сооружения, способствующие индустриальному развитию страны.

В связи с развертыванием заморской торговли Беркли придавал большое значение регулированию внешнеторгового баланса Великобритании (вопросу, по сей день волнующему британское правительство), стремясь к преобладанию экспорта над импортом. Он обращался при этом к англичанам с призывом ограничить потребление предметов роскоши импортного происхождения, рекомендуя дамам заменять французские шелка и фландрские кружева отечественными изделиями, а мужчинам — перейти от импортного кларета к родному элю и сидру. В данном случае он явно отступал от своего призыва к повышению потребностей. Но дамы, увлекавшиеся фландрскими кружевами, и господа, злоупотреблявшие кларетом, были отнюдь не теми тружениками, которых он намеревался приучить к говядине и обуви...

Специальное внимание Беркли уделял тяжелому положению родной ему Ирландии экономически отсталого края, фактически находившегося в положении колониальной зависимости. Поля на его родной земле стояли невозделанными, дома заброшенными. Свирепствовала безработица. Грозно разрасталось нищенство и бродяжничество. В конце тридцатых годов разразился голод и вспыхнули эпидемии в Клойнском епископстве. Беркли не оставался равнодушным к бедствиям ирландцев. Но дальше неоднократных призывов к экономическому подъему, индустриализации, усилению инвестиций и филантропических мероприятий он не шел. Что же касается нищенства и бродяжничества как неизбежного следствия жестокой эксплуатации и массовой безработицы, Беркли не мог придумать ничего лучшего, чем принудительные «работные дома», исправительные колонии, которые сам он определял как «временное рабство». «Разве временное рабство не лучшее лекарство от лености и нищенства?»— спрашивал «Вопрошатель» (8, VI, стр. 136).

Особый интерес, как экономический, так и философский, представляет берклианская теория денег, направленная против денежного фетишизма меркантилистов. Первой ступенью товарного хозяйства является для Беркли товарообмен. Над нею как вторая ступень надстраивается денежное обращение, применяющее металлические деньги в качестве всеобщего эквивалента. Третьей же ступенью служит товарное обращение, опосредствованное бумажными денежными знаками, заменяющими металлические деньги.

Деньги, притом не только бумажные, но также золото и серебро, имеют не самостоятельную ценность, а служат лишь средством обмена. «И разве истинной идеей денег, как таковых, не является вполне идея билета или жетона?» (8, VI, стр. 106). Культ «благородных» металлов совершенно неоправдан. Суть дела не в золоте и серебре, как таковых, а в их функции как средства обращения. Они выполняют ту же роль в экономической жизни, какую кровеносные сосуды играют в организме. Это — еще не богатство, а его разносчики. Бумажные деньги могут успешно справляться с этой задачей. И Национальный банк, проектируемый Беркли, должен использовать их как ассигнования на индустриальные капиталовложения.

Автор французской монографии о Беркли А.-Л. Леруа подметил связь, существующую между учением Беркли о денежном обращении и теорией знаков, развитой в его идеалистической фальсификации математических и физических понятий. Беркли рассматривает деньги как пример своей теории знаковых систем, семиотически, говоря языком нынешней логики и лингвистики. Монеты, формулирует Леруа этот подход Беркли, подобны фонемам или графемам (см. 42, стр. 246). И рассматриваемая в философском плане берклианская критика меркантилистов заключается в том, что он изобличает последних в смешении знаков со значением. Именно здесь, а не в критике механистического материализма берклианская теория знаков нашла свое полезное для познания применение.

Не будет, пожалуй, преувеличением признать, что как экономист Беркли был не только предшественником классических английских экономистов, но через их посредство также и отдаленным предвестником теории денежного фетишизма, получившей глубокое и всестороннее научное обоснование и развитие в «Капитале».

Беркли не чуждался политики. Напротив, он активно реагировал на текущие явления общественной жизни, проявляя при этом явно выраженную партийность в оценке политических событий. Естественно, что в политических его выступлениях со всей наглядностью обнаруживаются классовые корни его мировоззрения в целом.

Основная черта политических воззрений Беркли — четко выраженный консерватизм. «Я уже достаточно видел,— писал он в одном из своих писем к Прайору,— чтобы считать себя удовлетворенным тем, что Англия обладает наибольшей образованностью, наибольшим богатством, лучшим правительством, лучшим народом и лучшей религией в мире». Подобно тому как в философии он был знаменосцем поворота от материалистической тенденции к идеализму, в области политики он отражал реориентацию буржуазной идеологии после прихода буржуазии к государственной власти от былых прогрессивных и даже (в наиболее передовых ее проявлениях) революционных устремлений к сохранению и закреплению установившегося социального строя. В своих политических высказываниях Беркли выступает решительным противником теории общественного договора, служившей для идеологов революционной буржуазии теоретическим обоснованием народоправия как фундамента государственной власти и социологическим обоснованием исторической закономерности антифеодальной революции. Первой заповедью берклианского политического credo было осуждение революций: не той или иной конкретно-исторической формы революционного преобразования общества, а всякого революционного переворота в общественном бытии: «Ты не должен сопротивляться высшей власти» (8, VI, стр. 25).