Читать онлайн «Документы и воспоминания». Страница 39

А для сего А.К. Реммер вправе обязывать неустойками, принимать залоговые и задаточные суммы в любых размерах и на условиях по его, А.К. Реммера, усмотрению. Все, что А.К. Реммер по сему уполномочию учинит, почитается утвержденным командующим Западной добровольческой армией и в сфере действий и влияния этой армии обязательным и подлежащим исполнению беспрекословно.

Командующий Западной добровольческой армией

" " октября 1919 года138.

Копия.

90. Директива Бермонта-Авалова полковнику Чайковскому

1 ноября 1919 года

No 325-326.

Начальнику штаба вверенной мне армии полковнику Чайковскому поручается вести переговоры и заключать договоры с литовским правительством о совместных действиях с литовским правительством и командующим литовской армией. Что подписью и приложением печати удостоверяется.

Полковник

Копия.

91. П.П. Дурново -- Бермонту-Авалову

1 ноября 1919 года, Берлин.

Глубокоуважаемый князь Павел Михайлович.

Считая невозможным в данное время вести в Берлине какую-либо активную военную работу на пользу нашей попранной Родины, я позволяю себе обратиться к Вам, как солдат, желающий фактически принести пользу как своим опытом, так и знаниями в рядах командуемой Вами доблестной армии.

Зная Вашу всегдашнюю стойкость, отзывчивость и прямой взгляд и преданность царю и Родине, больше чем разделяя тоже Ваши взгляды -- я почту себя счастливым стать в число бойцов за правое дело в Вашей армии. Хочу думать и надеяться, что Вы пожелаете высказать Ваше согласие на изложенную просьбу и захотите дать возможность внести и мне мою посильную лепту в Ваше великое и трудное дело в качестве офицера Генерального штаба, всю войну пребывавшего на строевых должностях. Прошу Вас не отказать пожелать назначить меня куда Вы найдете нужным: моя цель только одна -- принести возможно больше активную пользу Родине.

Прошу простить меня за беспокойство, причиняемое настоящим письмом, но теперь такое время, что офицеру нельзя сидеть в глубоком тылу -- вот почему я и позволил себе обратиться к Вам, зная, как Вы активно смотрите на офицерскую работу. В надежде, что Вы пожелаете положительным образом разрешить мое ходатайство, еще раз прошу меня простить за беспокойство, ибо знаю, как Вы заняты.

Позволяю себе просить Вас принять уверение в моем глубоком уважении и преданности.

Петр Дурново, Генерального штаба полковник.

Копия.

92.

94. Бермонт-Авалов -- премьер-министру Литвы

2 ноября 1919 года

Ковно, министру-председателю литовск[ого] правительства.

Для ведения дружественных переговоров мною командированы к Вам представители армии в лице начальника штаба полковника Чайковского, полковника Чеснокова при двух офицерах. В настоящее время представители находятся в Радзивилишках в ожидании от Вас благожелательного ответа. В случае Вашего согласия вступить в переговоры благоволите указать, где и при каких обстоятельствах они могут вестись.

Командующий армией полковник кн[язь] Авалов.

95. В.

96. А.И. Гучков -- Бермонту-Авалову

Берлин, 2 ноября 1919 года

Глубокоуважаемый князь, Павел Михайлович,

Я считаю, что Вы не только не изменили Родине, но не изменили своего первоначального плана, собравшись силами, пойти на большевиков. Не буду говорить о том, что произошло. Многое, вероятно, было неизбежно. Скажу несколько слов о возможных перспективах. Подробности Вам доложит Ваш милейший посланец, полк[овник] Энгельгардт, которого я держал все время в курсе дела.

Шансы на успех есть, и притом на большой успех. Но есть и риск неудачи, даже полного провала. Если удастся убедить союзников допустить формирование русской армии при немецкой помощи, то не только получится большой политический и стратегический выигрыш, но самый больной вопрос -- вопрос снабжения, вопрос финансовый -- могут быть разрешены самым удовлетворительным образом. Если санкция Антанты отвалится140, все предприятие обратится в очень сомнительную авантюру.

Одним из основных условий успеха в смысле проведения этого дела через союзников является, чтобы всероссийское дело войны с русскими большевиками ни в какой мере не связывалось с другим важным, но все же не очередным вопросом -- балтийским.

Повторяю, игра очень сложная и очень тонкая. Есть шансы блестящего выигрыша. Но все может также оборваться.

Многое будет зависеть лично от Вас.

Да благословит Вас Господь. Душевно преданный подп[олковник] А. Гучков.

Копия.

97.

Приказ по Западной добровольческой армии

3 ноября 1919 г., г. Митава.

No 66.

1. К глубокому моему прискорбию, за последние дни не все чины армии, как офицеры, так и солдаты, прониклись серьезностью переживаемого нашей Родиной тяжелого момента. Это тем более печально, что наши задачи спасения Родины, поверженной большевиками в анархию и разорение, для каждого ясны и понятны. В тот момент, когда безмерными усилиями людей, горячо любящих свой народ, любящих обездоленную и страдающую Россию, она поднимается снова к жизни, к праву и справедливости, -- в тот момент последних и самоотверженных усилий преступно предаваться необоснованной критике тех, на ком лежит тяжелая ответственная задача перед Родиной, как руководителей и начальников. Жизнь миллионы раз подтвердила, что критиковать всегда легко -- творить трудно. Еще напоминаю мое неуклонное требование избегать подобные явления; эта критика сильно подрывает дело возрождения России, ослабляя действия и распоряжения начальников. Я принужден беспощадно и сурово наказать всех тех, кто ставит подобные препятствия на пути нашей обшей работы. Пора всякому понять, что враги наши не дремлют и всюду, где они могут, возводят [преграды]. Мы стремились пойти на Нарвский фронт, чтобы драться с большевиками. Нам предъявили тяжелые, сокрушающие условия, приняв их мы бы не принесли России пользы ни на грош, ибо тем самым перерезали себе горло.

Мы хотели идти на фронт Двинск--Режица, чтобы в содружестве с латышскими войсками драться против большевиков -- нам помешали. Правительство Ульманиса решило заключить преступный мир с большевиками, и тогда ручьи крови полились снова бы в латвийском краю.

Что произошло с нами, если бы мы оставили у себя в тылу Ульманиса, с его необузданной политикой и действиями, направленные во вред общему русскому делу?

Не обеспечив себе тыл и не закрепив его, наша армия попала бы под удар в спину со стороны тех, кто шел на дружбу и примирение с большевиками.

Поэтому, устраняя враждебную русскому делу власть Ульманиса, мы этим самым приводим сознание народных латышских масс к необходимому просветлению и убеждению, что мы и они -- одно, что латышский край и Россия своим историческим прошлым неразрывно связаны между собой на всю жизнь.