Читать онлайн «Воздушный стрелок. Сквозь зенитный огонь». Страница 83

В один день в моем кабинете появилась секретарша генерального директора АБУСа и предложила пройти к ее шефу для «короткой беседы». Тот лишь спросил, готов ли я перейти на работу в его объединение, и что при этом я буду получать зарплату на 100 марок в месяц больше, чем на Фарме. Мое радостное согласие привело обоих генеральных директоров, сидевших в одном и том же здании, к тяжелой конфронтации. По социалистическому кодексу чести вербовка сотрудников считалась актом недружеского отношения. Но я был очень рад, т. к. машиностроение было мне ближе, чем фармацевтика. Да и прибавка к месячной зарплате в 100 марок никак не могла отяготить карман.

Секретарь партии SED (СЕПГ) был очень симпатичным человеком. Он рекомендовал мне вступить в партию. Я согласился, т. к. оставаясь таким же наивным, как и раньше, я верил в более гуманный немецкий путь к социализму, который будет отличаться от кровавого пути Сталина. Мое первое задание кандидату в члены партии была связана с первыми парламентскими выборами после образования ГДР. Сначала мы должны были показать себя в качестве агитаторов. Каждые три товарища получали по одной улице города Халле, делили ее и должны были ходить от дома к дому, от двери к двери и агитировать людей в пользу Национального фронта.

Такое должно было случиться только со мной! Мои симпатии к SED базировались на пропагандируемой многопартийной системе. Ведь кроме SED, (социалистическая единая партия Германии — результат не совсем добровольного объединения коммунистов и социал-демократов), имелись и такие партии, как CDU (христианско-демократическая партия Германии), LDP (либерально-демократическая партия), BPD (крестьянская партия Германии) и NDPD (национал-демократическая партия Германии). И если кто-то ожидал, что каждая партия может по собственному усмотрению выдвигать своих кандидатов в народную палату ГДР, тот заблуждался. Партии «нежным» давлением советской стороны были объединены в один «выборный союз», к которому помимо упомянутых 5 партий, добавили еще и FDGB (свободные демократические профсоюзы), а также другие общественные организации. Этот выборный союз получил имя «Национальный фронт», а в избирательном бюллетене имелись только две возможности, а именно «Да» — за Национальный фронт, или «Нет» — значит, против него. Выдвижением кандидатов так манипулировали, что и действительно получалась лишь «модифицированная» однопартийная система.

Итак, это было жульничество! И я должен был преподносить гражданам эту странную «унифицированную многопартийную систему» как сладкую конфетку? К счастью я был в группе, в которой остальные два ее члена также не имели большой радости, разъяснять политический трюк, идущий против шерсти. Понятие «от дома к дому и от двери к двери» мы выполнили отменно и быстро обработали нашу улицу. Мои симпатии к SED получили опасный удар.

Два года с осени 1949 и по осень 1951 годов имели в себе еще три значимых события. Я женился на сестре своего одноклассника. Без организованных занятий, т. е. только подготовившись на базе самообразования, я был допущен к экзаменам по специальности коммерческого служащего промышленности, который сдал с оценкой «отлично». Руководитель кадрового отдела АБУСа предложил мне продолжить образование в академии управления ГДР. Первые два события не нуждаются в дальнейшем описании, но вот академия управления, кузница кадров для номенклатуры ГДР, имела свои особенности.

Чтобы тебя приняли в академию управления, нужно сдать вступительный экзамен в областном управлении SED (никакого Национального фронта!!!). Будучи единственным кандидатом этого дня, я предстал перед экзаменационной комиссией. А кто же восседает на троне председателя? Окружной секретарь, секретарь округа Халле, Бернхард Кенен. Этот человек был моим классным руководителем в школе антифашистов лагеря 165, а перед 1933 годом — коммунистическим противником моего отца. Рядом с ним — его не менее несимпатичная супруга Фрида Кенен и еще 5 членов комиссии. Бернхард Кенен провел экзамен, не подав вида, что он меня знает.

Учения Маркса — Энгелса — Ленина — Сталина, приобретенные на курсах лагеря 165, были тогда еще свежи в моей памяти. И на каждый вопрос разных экзаменаторов, я давал удовлетворительный ответ. 5 членов комиссии с каждым моим ответом на вопрос становились все дружелюбнее и уже смотрели на меня, как на будущего лидера академии управления.

Берхард Кенен не задал ни одного вопроса, а лишь угрюмым выражением лица поддерживал своих коллег. А когда дело дошло до завершения, он сказал: «Для нас необразованный рабочий в десять раз дороже, чем морем воды отмытый интеллектуал.»

В этом он может быть был и прав, но эта рецензия уменьшила мои симпатии к определенно советскому социализму в Германии до ничтожности. Спустя много лет я был благодарен Бернхарду Кенену за то определение. С моей склонностью к упрямству я бы с трудом, но все же закончил бы академию управления. Но вот для приема в номенклатуру этого бы не хватило.

Осенью 1951 года я снова получил соблазнительное предложение. Коммерческий директор одного из относящихся к АБУСу предприятий из Магдебурга, предложил мне место управляющего отделом сбыта. Решение далось не легко, т. к. город Халле почти не был разрушен воздушными налетами англичан и американцев, в то время как центр Магдебурга на 90 % состоял из руин. Он напоминал мне Сталинград 1944 года. Но несмотря на это, я дал согласие. Положение руководителя отдела виделось мне трамплином к более высоким вершинам.

Чего я не знал, так того, что один служащий этого предприятия, уже 30 лет проработавший здесь (раньше работавший прокуристом), также метил на то место, которое предложили мне, и тем самым обеспечил мне своего рода партизанскую войну.

Поперечные выстрелы старых сотрудников на профессиональной ниве не дали им никаких результатов. А взваливание дополнительной работы в качестве так называемых особых поручений для больших инвестируемых объектов, не привели меня также ни к какому смущению. Меня радовало и то, что я мог на новой работе оставлять свой индивидуальный отпечаток, если даже и приходилось работать по 60 и более часов в неделю. Злее моих противников, я еще никогда не видел.

Затем последовала первая фронтальная атака. Как-то ко мне обратился партийный секретарь предприятия: «Товарищ Фритцше, ты же во время войны был инструктором в школе бортрадистов? Твои знания сегодня опять понадобились. Для образования воздушной народной полиции нам нужны товарищи с соответствующими данными. Ты сможешь сделать офицерскую карьеру». Последнее мне уже было знакомо непосредственно после возвращения домой. А тут еще одна моя знакомая по школе в нашей деревне прибыла с новостью, что в их управление народной полиции соседнего города Айслейбэн требуется переводчик со званием не ниже старшего лейтенанта. Речь шла о крипо.[19] Но служить и работать там было совсем не моим пристрастием.