Читать онлайн «Мы - Таллинские». Страница 32

Ехали вдоль берега. Погода обычная, "балтийская": туман, мокрый снег с дождем. Асфальт скользкий, во многих местах изуродованный гусеницами танков. Видны рубежи обороны - один, второй, третий... Разорванные многорядные заграждения из колючей проволоки. Разрушенные, местами уцелевшие, поспешно брошенные гитлеровцами при отступлении доты и дзоты. Их много. Нелегко было нашему солдату брать эти вражеские укрепления. Кое-где видели целые свалки еще неубранных трупов фашистских солдат и офицеров. С горечью всматривались мы в изуродованную, некогда живописную местность. Теперь здесь прошла война.

Наконец, добрались до Клайпеды. Город варварски разрушен. На окраине вместо домов торчат одни трубы. В центре большие здания либо полностью уничтожены, либо значительно разрушены. Есть еще и заминированные. Наши саперы старательно извлекали мины и тут же обезвреживали их. Сержант-сапер рассказал нам, что гитлеровцы при отступлении минировали кроме зданий и некоторые предметы домашнего обихода: сундуки, кресла, брошенные велосипеды, мотоциклы и т. д. Излишнее любопытство к этим вещам стоило кое-кому жизни.

Жители встречались редко. Фашисты, отступая, насильно угоняли все население. Улицы так завалены, что даже трудно проехать.

Вот и порт. У причальной стенки стоял тот самый сильно поврежденный нашей авиацией фашистский транспорт с награбленным зерном, которому не удалось уйти отсюда. Бросилась в глаза большая пробоина в самом центре судна.

- Крепко ему распороли брюхо! - восхищались летчики. - Вот только не поймешь, чем его полоснуло - торпедой или бомбой?

Завязался спор. Торпедоносцы доказывали, что это сделано торпедой, топмачтовики считали, что бомбой.

- Да разве в этом суть, - заметил кто-то из группы, - Главное, что фашистское судно не удрало - помешали советские летчики.

Стали осматривать палубу. Обсудили много вопросов, например, как торпедоносцу проходить вблизи корабля, чтобы враг не смог использовать свои зенитные установки по низколетящим самолетам? Мешают ли надстройки ведению огня при атаке торпедоносцев? Насколько уязвима прислуга артиллерийских установок судна от огня наших крупнокалиберных пулеметов?

Сделав необходимые выводы, возвратились на аэродром. Туман временами рассеивался и в прибрежных водах можно было видеть потопленные фашистские корабли. Все это радовало нас, вселяло веру в свои силы, в окончательную победу.

Вечером летчики обменивались впечатлениями.

- Теперь на очереди Кенигсберг, - сказал Виктор Носов. - Нелегко нам придется.

- Что и говорить, твердый "орешек", - включился в разговор Богачев. Его голыми руками не возьмешь!

- Работы хватит всем, - продолжал Носов.

С ним все согласились.

Огненный таран

"Он думал о выполнении воинского долга - он искал цель! И когда во время атаки конвоя 13 февраля 1945 года его машина была подбита и загорелась, летчик Носов направляет ее на транспорт. Огромной силы взрыв потряс воздух, и над морем поднялись высокие клубы дыма. Не стало самолета, не стало и транспорта водоизмещением 6000 тонн.

Отважные герои Виктор Носов, Александр Игошин и Федор Дорофеев погибли. Но они добыли победу. Они не хотели без нее вернуться домой такова традиция балтийцев. Это была их третья и бессмертная победа, за которую они не пожалели самого дорогого для них - своей молодой цветущей жизни. Их подвиг не забудет Родина, не забудет советский народ".

Так писала газета "Красный Балтийский флот" через несколько дней после подвига, совершенного экипажем Носова.

Хочется рассказать о них подробнее.

Экипаж Виктора Носова прибыл из училища в полк, когда шла напряженная боевая деятельность. Каждый день приносил нам много нового и неизвестного: ни один из них не был похож на предыдущий. Поздно вечером, а иногда и далеко за полночь, когда уже подведены итоги боев за истекшие сутки, поставлены задачи на следующий день и люди отдыхали, у меня появилось свободное время. Так было и в тот вечер. Сел за рабочий стол. На нем, кроме служебных документов (приказов, распоряжений, сводок), лежали личные дела молодых экипажей, прибывших на пополнение. Прежде, чем вызвать кого-либо из новичков на беседу, мы с замполитом Григорием Васильевичем Добрицким просматривали их анкетные данные, биографии, служебные характеристики.

Передо мной личное дело летчика Виктора Петровича Носова. Знакомлюсь с автобиографией, короткой как и сама его жизнь. Виктору едва перевалило за 20 лет. "Сознательная жизнь его. только начинается, - подумал я, - а война ставит перед ним самые трудные задачи, каждую секунду подвергая опасности".

Кто воевал в морской авиации, тот знает, что профессия летчика-торпедоносца - одна из самых опасных и трудных. Во-первых, наши цели в большинстве находились в открытом море, вдали от берега. Во-вторых, истребители не всегда могли нас прикрывать, у них не хватало радиуса полета. Следовательно, отражать воздушное прикрытие вражеских конвоев приходилось своим огнем и маневрами. Поэтому летчикам минно-торпедной авиации нужны были стальные нервы, большая сила воли, самоотверженность и смелость. Экипаж В. Носова всем этим обладал.

Виктор Петрович Носов родился в 1923 году в городе Сенгилее Ульяновской области. Детство свое он провел на Волге. Дружил с ребятами по двору, был смелым и ничего не боялся. Часами просиживал с удочкой на берегу реки. А когда сумерки спускались над городом и мальчишки разбегались по домам, Виктор садился за книги, с которыми никогда не расставался.

Больше всего любил М. Горького. Учился хорошо. Школу закончил в Ставрополе, куда переехали его родители. Там же вступил в комсомол. После восьмилетки Виктор Носов поступил в фабрично-заводское училище связи, учился и одновременно работал на радиоузле. Был стахановцем, мечтал стать коммунистом, как и его отец - прокурор Петр Носов.

С детства боготворил летчика Валерия Чкалова, чей портрет всегда висел у него над кроватью. Мечта стать летчиком не давала ему покоя, и когда Виктору исполнилось 18 лет, он подал заявление в райвоенкомат с просьбой послать в авиационное училище. После окончания училища младшего лейтенанта В. Носова направили в наш 51-й минно-торпедный авиаполк Краснознаменного Балтийского Флота. Он стал командиром тяжелого бомбардировщика, на котором позже и совершил свой бессмертный подвиг, протаранив вражеский транспорт.

В Викторе билось доброе сердце русского человека, любящего свой народ, социалистическую Родину больше своей жизни.

У штурмана Александра Игошина жизнь сложилась несколько по-иному. Когда началась война, Саша стремился попасть на фронт, но он тогда учился в 6 классе. Старший брат Алексей ушел в армию и Саша заменил его на производстве. Александр увлекался техникой и специалисты предрекали ему большие успехи на заводе. Там же, в. Перми, Игошина приняли в комсомол, избрали членом райкома. На фронт ушел добровольцем.