Читать онлайн «Камчатские экспедиции». Страница 115

Офицеру, командовавшему шлюпкой, я послал письменное приказание немедленно, без малейшей задержки, погрузиться со своими людьми в большую лодку и вернуться на борт корабля, так как мы намерены без дальнейших задержек отправиться в море. Если бы оказалось несколько затруднительным привести с собой шлюпку, то из-за этого ему не надлежало задерживаться, а бросить шлюпку на берегу.

Мое приказание было на сей раз в точности и без задержки выполнено. Они с большим трудом, по горло в воде, добрались до лодки и в 7 часов утра 3 сентября вернулись на борт корабля. Шлюпку пришлось оставить на американском острове в качестве невольной жертвы.

Одним словом, получилось так, как я предсказывал моим друзьям, с тем только отличием, что наши люди остались целы и не погибли. Своим спасением они обязаны скорее моей распорядительности, чем своему собственному благоразумию, хотя я со своей стороны и выполнил не более чем служебный долг.

Между тем разыгрался сильный юго-западный шторм, сопровождавшийся большим ливнем. Мы стояли на двух якорях и подготовились к немедленному спуску третьего запасного якоря на случай, если бы обстоятельства этого потребовали.

Собрав, наконец, всех наших людей в безопасное место, мы решили выйти в море и ровно в 10 часов утра поставили паруса. Мы отошли от берега, идя на глубине шестнадцати, восемнадцати, девятнадцати, двадцати, двадцати двух, двадцати трех и двадцати восьми саженей.

Ветер перешел в южный и стал, таким образом, для нас противным. Это помешало нам выйти в открытое море, к тому же там свирепствовала буря. Берег был весь усеян островами, вблизи которых, как обычно принято полагать, легко встретить подводные камни и рифы; оставаться на ночь в таком неприятном соседстве казалось очень рискованным.

Мы решили поэтому своевременно, еще до наступления темноты, повернуть и поискать лучшего места стоянки. В 6 часов вечера мы подошли к двум островам на расстояние трех немецких миль к востоку от места, откуда мы ушли утром; глубина там была пятнадцать саженей, грунт – серый песок с ракушкой. Место оказалось довольно хорошо укрытым от ветра с моря.

5 сентября мы снова пытались выйти в открытое море, но из-за сильного юго-западного ветра вынуждены были снова повернуть обратно и возвратиться назад на то место, откуда ушли и где были вполне защищены от ветра с моря. Мы радовались, что разыскали такое безопасное место. Ночью опять поднялся сильный шторм с юго-востока. Мы спустили ремни стеньги и в течение всей ночи отстаивались на двух якорях.

С одного из близлежащих островов мы услышали голоса и крики людей и увидели разведенный там костер. Вскоре показались две небольшие байдарки, сделанные из тюленьих шкур. В каждой байдарке сидело по одному человеку, которые подплыли к самому судну на расстояние от пятнадцати до двадцати саженей.

Так как мы не могли с ними разговаривать, то они делали нам разнообразные знаки и сигналы и приглашали нас выйти к ним на берег; к нам же на борт они ни за что не желали подняться. Затем они подплыли еще ближе. Мы решили дать им несколько различных мелких предметов в подарок, которые бросили им в воду.

Все же не удалось убедить их подняться к нам на борт судна, и они вернулись обратно к себе на берег. Немедленно была спущена наша большая лодка, и я с адъюнктом Стеллером и девятью людьми из команды, взяв с собою оружие и припасы, поплыл к ним на берег.

Волны, однако, били с такой силой у острова, на котором они находились, и берег его на всем протяжении был усеян таким количеством больших и острых камней, что нам никак не удавалось высадиться без риска разбить в щепки нашу лодку. Я распорядился бросить якорь на расстоянии около двадцати саженей от берега и подтягиваться постепенно между камнями к берегу, от которого мы стали на расстоянии трех саженей.

Там я увидел девять человек диких американцев, которых стал приглашать самыми дружественными знаками и жестами сесть к нам в лодку, причем показывал различные вещи, которые собирался им подарить. Американцы отвечали также знаками, чтобы я со своими людьми вышел к ним на берег, однако это было невозможно, так как если бы я и мои люди вышли на берег, то наша лодка неизбежно разбилась бы в мелкие щепки.

Так как я, к сожалению, не имел при себе никого, кто бы понимал их язык, то я и не мог их ничем убедить. Заметив, однако, их боязнь и недоверчивость и желая доказать им, что мы со своей стороны их нисколько не боимся и что они также не имеют никакой причины нас опасаться, я решил послать на берег трех человек: двух русских и одного чукчу-переводчика.

Они сняли одежду и по плечи в воде пошли к берегу. Как только мои люди вышли на берег, один из американцев сел в свою байдарку и подплыл ко мне. По всей видимости, это был один из старейшин и, по всей вероятности, наиболее знатный из них всех.

Я угостил его чаркой водки, которую он взял в рот, но, однако, немедленно выплюнул обратно с ужасным криком, как будто рассказывая своим товарищам о случившемся с ним. Я хотел подарить ему кое-какие мелочи, вроде швейных иголок, стеклянных бус, небольшого чугунного котла, курительных трубок и так далее, но он не пожелал ничего от меня принять и ушел обратно на берег.

Я оставался на этом месте почти целый час и все время знаками звал их подойти поближе, но мне не удалось добиться этого. Я пытался говорить с ними, пользуясь английской книгой La Hunton’a – «Описание Северной Америки», которую имел при себе и которая содержит много американских слов с английским переводом, расположенных в алфавитном порядке.

Я спрашивал у них про воду, они показали мне небольшой ручей, протекавший поблизости; я спросил про дрова, (так как на острове, где они находились, не росло никаких деревьев), и они указали на другой остров, на котором, как я сам мог видеть, было много деревьев.

Я спросил у них также мяса, и они притащили мне большой кусок китового жира. Подобные вопросы я задавал для того, чтобы узнать, действительно ли эти люди – американцы. Так как они на все мои вопросы сразу давали желаемые ответы, то я вполне убедился, что мы находились действительно в Америке.

Между тем наступал вечер, начало темнеть, поднялась бурная погода с дождем, а наше судно стояло на расстоянии примерно четверти немецкой мили от берега. Я приказал трем моим людям, находившимся на берегу, возвратиться в лодку.

Двух русских матросов американцы немедленно и беспрепятственно отпустили; переводчика же, чукчу, во внешнем виде которого они усмотрели некоторое сходство с собой, они не пожелали отпустить с берега, а насильно задержали у себя. Я делал им различные знаки, требуя, чтобы они его отпустили; они, однако, не хотели понять моих требований и делали вид, будто не замечают моих знаков.