Читать онлайн «Выбитый генералитет». Страница 69

Батальон капитана Кузнецова внезапным ударом выбил немцев с высоты, отбросил их от Дона. К утру 21 августа подразделения гвардейцев — в прошлом воздушных десантников — спешно стали оборудовать оборонительные позиции в уверенности, что противник не замедлит с атакой.

Взвод младшего лейтенанта Кочеткова занял позицию вблизи дороги. Три отделения по пять человек, с офицером шестнадцать. Еще во взводе два ручных пулемета, одна бронебойка — длинноствольное противотанковое ружье — и бутылки с зажигательной смесью, чтобы поджигать танки, если они приблизятся вплотную.

Гвардейцы не сумели надежно закрепиться, на них обрушился артналет. Звенящие разрывы снарядов, надсадное кряканье мин, хищный посвист осколков и пуль, крики команд — все смешалось в оглушительный хаос звуков. Вдавливая тело в землю, гвардейцы лежали в томительном ожидании атаки.

И она наступила. В напряженной тишине послышался отдаленный рокот танков, потом треск автоматов гитлеровской цепи.

И начался бой. Он продолжался двое суток. Полег весь взвод Кочеткова, сам командир батальона был смертельно ранен. На позиции гвардейцев и вблизи нее дымились шесть порыжевших от огня немецких танков. Но высота оставалась в наших руках…

Листаю архивные документы. От них исходи? особый запах, запах времени. На пожелтевшей бумаге выцветшие строчки: «Полк под командованием И. И. Влажевича на рассвете 21.8.1942 г. в ожесточенном бою сумел отбросить численно превосходящего противника, поддержанного большим количеством танков. Товарищ Блажевич своим личным примером и храбростью воодушевлял бойпов и командиров на выполнение поставленной задачи…»

По представлению командующего Донским фронтом К. К. Рокоссовского Иван Иванович был удостоен ордена Красного Знамени.

Так начальники оценили его боевые качества офицера и патриота страны. А совсем недавно его судили, позорно обвиняли в предательстве, называли врагом народа. И грозила ссылка, но выручили товарищи, не поверили навету, высказали протест обвинению. Однако сидеть в Лефортово пришлось…

Беда подкралась исподволь. В январе 1935 года Блажевич делал доклад на собрании рабочей молодежи Феодосийской табачной фабрики о роли комсомола в гражданской войне. Он живо и интересно рассказывал о боевом пути комсомола. Поскольку доклад читался вскоре после убийства С. М. Кирова речь неизбежно зашла об этом злодеянии. В соответствии с тогдашними установками докладчик связал террористический акт с антипартийной деятельностью Каменева и Зиновьева и закончил словами: «Приходится сожалеть, что эти люди раньше нами руководили».

Выступление Блажевича было расписано клеветниками, спекулирующими на бдительности, как «вражеская вылазка». Бессовестно исказив его мысли и слова, ему приписали такое заявление: «Приходится с сожалением констатировать, что бывшие вожди нашей партии, имеющие большие заслуги перед революцией, теперь у нас сидят за решеткой».

Было срочно сфабриковано персональное дело, поступившее на рассмотрение в партбюро. Хорошо зная своего начальника штаба, коммунисты полка не поверили клеветникам. Было известно, что за отличную работу Блажевич получил четырнадцать благодарностей от командования, несколько раз отмечался в приказах по Киевскому и Харьковскому военным округам, награждался личным оружием, грамотами, именными часами, ценными подарками.

В течение семи лет он избирался членом бюро 72-го и 8-го полков и Киевской пехотной школы, боролся за генеральную линию партии, громил участников антипартийных групп, выступал с политическими докладами перед красноармейцами, рабочими, колхозниками. Известны были и его личные качества: высокая принципиальность, честность, любовь к бойцам, безупречное поведение в бою.

Поэтому, когда встал вопрос об исключении Бла-жевича из партии, чего добивались клеветники, коммунисты полка отвергли это предложение. Но персональное дело Блажевича обсуждалось в обстановке недоверия и подозрительности, усиленно нагнетаемых после убийства Кирова, и это не могло не сказаться при окончательном решении вопроса. В полку было принято постановление вывести Блажевича из членов бюро и объявить ему строгий выговор «за неточную формулировку».

Дивизионная партийная комиссия, однако, не согласилась с парторганизацией 8-го стрелкового полка. Выступление Блажевича было расценено как якобы антипартийное, и он был исключен из ВКП(б). После апелляции исключенного президиум Харьковской окружной партийной комиссии восстановил его в партии, но принял решение: «За антипартийное выступление на рабочем собрании молодежи объявить Блажевичу строгий выговор с предупреждением». Подобная формулировка набрасывала тень на политическую благонадежность Блажевича и послужила причиной, препятствующей посылке его в последующие годы на учебу.

По свидетельству партбюро 8-го стрелкового полка Иван Иванович все время «работал в парторганизации как один из активнейших и честных коммунистов». Поэтому в августе 1937 года полковая парторганизация ходатайствовала о снятии с него взыскания, «так как И. И. Блажевич в своей практической работе доказал преданность партии и ее ЦК. Товарищ Блажевич вполне благонадежный и достойный командир РККА». При обмене партийных документов взыскание было снято. Казалось бы, Иван Иванович мог вздохнуть спокойно… Однако буквально через несколько недель на него обрушился новый удар. Осенью 1937 года Блажевич был вызван на заседание партийной комиссии и вновь исключен из партии за выступление 1935 г., за которое он уже понес наказание. На этот раз к прежнему обвинению было добавлено: «…И за то, что не вел активной борьбы с троцкистами в полковой организации».

При служебной аттестации за 1937 год начальник политотдела дивизии не согласился с мнением командира полка: «…Должности начальника штаба полка вполне соответствует и заслуживает очередного продвижения по службе, достойный кандидат на курсы «Выстрел»» и заключением командира дивизии: «Оставить в занимаемой должности начальника штаба полка». Мотивируя отказ утвердить аттестацию, начальник политотдела писал: «Блажевич в октябре 1937 г. дивизионной парткомиссией 3-й дивизии исключен из партии… Если решение будет утверждено окружной партийной комиссией, то Блажевич оставаться в армии не сможет».

Таким образом, сбылась горькая пословица: «Беда никогда не приходит одна». Над несправедливо исключенным из партии коммунистом нависла угроза увольнения из армии, без которой он не мыслил своего существования.

И вновь на защиту Блажевича встала парторганизация 8-го стрелкового полка. Она ходатайствовала не только об оставлении его на прежнем посту, но и о повышении в должности и награждении медалью «XX лет РККА».