Читать онлайн «Афон и его святыни». Страница 37

Близ пещеры своей он выкопал себе могилу и, каждодневно удаляясь туда во время утрени, плакал над могилой и плачевным гласом пел надгробные песни, составленные им самим. Так тихо текла жизнь его. Демоны не преставали тревожить его жестокими нападениями, но, став выше всех их козней, он низлагал их.

Преподобный Максим врачевал приходивших к нему, источая всем вещественные и духовные исцеления, убеждал всех к исправлению и к строгому хранению церковных законоположений. Он советовал всем по очищении совести приобщаться пречистых Таин Христовых, в известные праздники, во исцеление души и тела.

Однажды пришли к преподобному некоторые из лаврской братии для получения от него назидания душевного. Пришел с ними и мирянин. Преподобный, как только увидел его, как строго закричал на него и прогнал его далеко, приговаривая: «Это окаянный Акиндин!» [1, с. 38] Между тем, пришедшие с мирянином не знали, что он питал неприязненные чувства и мысли в своем сердце в отношении к пустынному подвижничеству. Когда мирянин таким образом был выгнан, преподобный начал объяснять братии заблуждения Акиндина, называя его еретиком. Так преподобный Максим был строг в отношении и к другим еретикам. Точно таким же образом в другой раз выгнал он от себя и вольнодумца.

В другой раз некий афонский инок хотел по своей надобности отправиться в Константинополь, решив сесть на прибывший к Святой Горе солунский каик. Когда же пришел он к преподобному Максиму, чтобы благословиться от него на такой дальний путь, тот не отпустил его, предсказывая гибель каика, что и оправдалось: по истечении трех дней во время сильной бури каик залило волнами, и он вместе со всеми бывшими на нем пассажирами погрузился в море.

Также пришли к преподобному некие миряне, взяв с собой одержимого демоном несытости, потому что больной ел за пятерых и при всем том не насыщался. Упав в ноги преподобному, они умоляли исцелить больного. Тронутый их просьбами, святой Максим взял сухарь и, давая страждущему, сказал: «Во имя Господа нашего Иисуса Христа, вкушай не более этого сухаря, будь сыт и мирен» [1, с. 40], – и с той поры несчастный не только исцелился, питаясь так, как заповедал преподобный, но, пришедши в сокрушение, отрекся мира, сделался иноком и под руководством преподобного Максима достиг совершенства иноческой жизни.

Из многих примеров, доказывающих, в какой степени преподобный имел дар предвидения и прозорливости, можно привести следующий случай. В одно время он предсказывал приближенным своим братьям, что к нему придут греческие цари, но не для душевного назидания, а для того чтоб узнать судьбы будущего. Так и случилось.

По прошествии недолгого времени, действительно, прибыли к нему соправители Иоанн Кантакузен и Иоанн Палеолог, греческие императоры. Преподобный Максим утешил их своими советами, открыл им тайные судьбы грядущей их жизни, побуждая к великодушию и терпению всех превратностей; отпуская же их от себя, обратился к Кантакузену и сказал: «Отец игумен!» [1, с. 40], а Палеологу: «Держи, неудержимый, и не обманись: царство твое будет продолжительно, но бедственно и смутно. Впрочем, идите с миром!» [1, с. 40] Вскоре после сего он послал в Константинополь Кантакузену сухарь, часть луку и чесноку, приказавши сказать: «Ты будешь монахом, и вот твоя пища!» [1, с. 40] Так и случилось.

Из-за взаимной неприязни и смуты, учиняемым Палеологом, Кантакузен уклонился от него и, наконец, окончил дни свои в иночестве, на Святой Горе. Когда случилось ему впоследствии питаться сухарями и обычной иноческой пищей, он вспоминал пророчество святого Максима и дивился его предвидению. И Палеолог, равным образом, воспоминая слова преподобного, трогался сердечно дивной его прозорливостью.

Пожелал видеть преподобного Максима и беседовать с ним архиерей Траянопольский. Вместе со своим диаконом прибыл он на Святую Гору. Чтоб увериться в справедливости молвы о прозорливости преподобного Максима, архиерей переоделся диаконом, а своего диакона облек в архиерейские одежды. Когда, таким образом, предварительно явился к нему архиерей в виде диакона, прося дозволения видеться с ним Траянопольскому владыке, преподобный отвечал: «Не искушай моей худости, святой владыка, но благослови меня. Прости мне, – продолжал он, – я видел, как вы с диаконом переменились одеждами» [1, с. 41]. Архиерей просил прощения у преподобного и возвратился от него с великой для души своей пользой.

В то время дела Сербской Церкви находились в таком положении, что потребовалось в Сербии присутствие Константинопольского владыки: поэтому, по воле царя, тогдашний святой Патриарх Каллист отправился туда со своей свитой. По дороге туда он посетил и святую Афонскую Гору, как бывший афонский инок. Посещая здесь различные святые обители, он почел необходимым побывать и в убогой каливе святого Максима. Преподобный подобающим образом встретил святого владыку и принял от него святительское благословение. После своего приветствия он

привел присутствующим следующее шуточное изречение: «Старец этот погубил свою Старицу (т. е. Константинополь)» [1, с. 41–42], и сказал бывшим тут, что Патриарх не вернется на свою кафедру, что останки его примет в свои недра земля сербская. Так и случилось.

Раз посетил святого Максима смотритель лаврской больницы святого Афанасия, по имени Григорий, с другим братом Лавры. Это было зимой. Войдя в каливу преподобного, они увидели теплый хлеб необыкновенной чистоты, издающий чудное и обильное благоухание, так что наполнилась им вся калива святого. Но в каливе не было ни огня, ни очага. И на свежем снеге близ каливы не было никаких следов. Они удивились такому явлению, убедившись, что это был хлеб неземной. Они припали к ногам преподобного и просили его сподобить и их этой небесной пищи. Святой с любовью уделил им половину небесного хлеба, обязав их никому не объявлять об этом, пока он жив. Сподобившиеся видеть такое чудо лаврский больничный Григорий и другой брат Лавры по смерти святого рассказывали об этом.

Многие говорили также, что святой Максим неоднократно услаждал пред ними морскую воду и делал ее годной для питья.

Наконец, по истечении четырнадцати лет безмолвной своей жизни в глубокой пустыне, преподобный в конце жизни оставил строгое свое уединение и поселился близ Лавры преподобного Афанасия, где и окончил подвижническую свою жизнь 3-го января, в глубокой старости, будучи 95-ти лет.

Память преподобного Максима Кавсокаливита празднуется 13 января.

Преподобный Нектарий родился в Битолии. Во святом крещении он наречен был Николаем.