Читать онлайн «Лица века». Страница 52

В. К. Мировая война для России стала только началом величайших испытаний. Россия пережила еще более неестественное – междуусобицу.

Ф. Б. Огромная территория долгое время находилась в огне Гражданской войны. По «Тихому Дону» мы знаем, что происходило. Повсеместно пальба, трупы и раненые. Грабежи и насилие. Бандитские нашествия. Запои, расшатанная психика людей, вольное поведение жалмерок. Эпидемия тифа. Смерть в отступе, вдали от родных очагов.

Чья ответственность за все это? Белых? Красных? В пылу борьбы разжигалась взаимная вражда, те и другие как бы соревновались, кто кого скорее уничтожит.

Идущее на смену старому новое общество должно покорять прежде всего привлекательностью нравственного чувства. Так полагали В. Короленко и М. Горький, так мыслит и Шолохов. Каждый раз, когда он изображает физическую расправу над людьми иных убеждений, считает это недопустимым даже в экстремальных условиях. Классовая борьба не однозначна с правом на террор.

В. К. В «Тихом Доне» мы видим, как жестокость вызывает ответную, еще более безрассудную. По-моему, это самые потрясающие, самые пронзительные страницы. Михаил Кошевой записал в черный список контрреволюционеров Синилина, прозванного Авдеичем Брехом. Того – без всякой вины – расстреляли. Теперь сын Авдеича ищет Кошевого, чтобы отомстить за отца. В этот же список Михаил занес Коршунова. Забрали – и расстреляли в тот же день. Митька за смерть отца повесил мать Кошевого. Тот убивает столетнего деда Гришаку, поджигает дом Коршуновых…

Ф. Б. Так вот и кружилась «коловерть». Вконец пала нравственность. Убийства становятся привычным бытовым явлением.

Раздумывая о том, как стала исчезать человечность, Шолохов обвиняет и верхи белого движения, и представителей новой власти. Ведь не только Михаил Кошевой повинен, когда грозит хуторянам: «Я покажу вам, голуби, что такое Советская власть». Диктат шел из Москвы.

В. К. Имеете в виду начавшуюся политику «расказачивания»?

Ф. Б. Конечно. 24 января 1919 года Оргбюро ЦК РКП(б) приняло постановление об отношении к казачеству. Оно в виде секретного циркуляра с сопроводиловкой Я. Свердлова было разослано командующим и политработникам соответствующих армий, карательным органам для неукоснительного осуществления на местах. Казачество Дона, Кубани, Урала и других районов было, по существу, объявлено вне закона. Предписывалось:

«Признать единственной мерой самую беспощадную борьбу со всеми верхами казачества путем поголовного их истребления. Никакие компромиссы, никакая половинчатость тут недопустимы…

Провести массовый террор…

Конфисковать хлеб…

… Разработать в спешном порядке практические меры по массовому переселению бедноты на казачьи земли».

И прочее в этом роде.

Циркуляр был подготовлен в то время, когда на Дону казаки в большинстве склонялись к миру, покидали фронт против красных, уходили от Краснова. Теперь же они снова взялись за оружие, спасая родные станицы и хутора, обычаи, верование. Многие искали спасения у Деникина и других генералов, которые оказались им в этой ситуации ближе, чем Свердлов, Троцкий, Сырцов, Белобородов, Смилга, Френкель, Ходоровский, Якир. Не забудем упомянуть и не столь видную, но не менее зловредную фигуру – Малкина, изображенного в «Тихом Доне» под собственной фамилией. Это о нем в романе: «Собирает с хуторов стариков, ведет их в хворост, вынает там из них души, телешит допрежь и хоронить не велит родным… чужими жизнями, как Бог, распоряжается…»

В. К. Можно ли утверждать, что первым об этой авантюре, придуманной людьми, не знавшими народа, особенно Дона и его истории, сказал свое слово в советской литературе Шолохов?

Ф. Б. Так оно и есть. В «Тихом Доне» возница говорит ответственному деятелю Штокману: «Потеснили вы казаков, надурили, а то бы вашей власти и износу не было. Дурастого народа у вас много, через это и восстание получилось… Расстреливали людей. Нынче одного, завтра, глядишь, другого… Кому же антирес своей очереди ждать?»

Да, на расказачивание последовала реакция – Верхнедонское восстание хуторов и станиц. Красная Армия несет тяжелый урон и поспешно отступает. За этим шло подавление мятежников. В приказе по экспедиционным войскам от 25 мая 1919 года Троцкий провозглашал:

«Гнезда бесчестных изменников и предателей должны быть разорены. Каины должны быть истреблены. Никакой пощады станицам, которые будут оказывать сопротивление… Против помощников Колчака и Деникина – свинец, сталь и огонь!»

А после всего – опустошение, головешки на месте домов, сотни тысяч павших с обеих сторон. И утрата веры в честность лозунгов, которые провозгласила Советская власть.

Бездумное отношение к Дону сказалось на моральном состоянии тех красноармейских частей, которые были брошены на подавление восстания. Это стало одной из причин, поднявших на мятеж Сердобский полк. Инквизиторскую стратегию Троцкого – главного вдохновителя расправы над казачеством – осуждали честные советские работники и красные командиры. Особенно резко протестовал командарм 2-й Конной Филипп Миронов, ставший, в свою очередь, жертвой троцкистов.

В. К. Они ведь представляли Дон как сословный монолит, оплот старого режима. Казаки окаменели в консерватизме, живут без движения и признаков демократических чувств. Это – крестьянская аристократия. В практическом деле – чубатые зверюги с нагайками.

Ф. Б. Именно! Да и дальше шли в своем приговоре: «Казачья масса еще настолько некультурна, что при исследовании психологических сторон этой массы приходится заметить сходство между психологией казачества и психологией некоторых представителей зоологического мира…» Каково? А отсюда – вывод: «Стомиллионный русский пролетариат не имеет никакого нравственного права применить к Дону великодушие. Старое казачество должно быть сожжено в пламени социальной революции».

Это из большой статьи «Борьба с Красновым», опубликованной в «Известиях ВЦИК» в 1919 году. Кто же автор? Как установил ростовский историк А. Венков, им оказался главнокомандующий всеми Вооруженными силами Республики Иоаким Иоакимович Вацетис.

Такой уровень представлений о казаках сложился у многих политиков, идеологов, историков к тому времени, когда Шолохов взялся за «Донские рассказы» и «Тихий Дон». Именно он развеял тогда мрачные легенды о Доне. Казачий вопрос в его представлении – это тот же крестьянский вопрос, но в осложненном варианте.

В. К. Однако, насколько я понимаю, сказать правду и о крестьянстве тоже было делом нелегким. Деревня в двадцатом веке стала объектом непримиримых разногласий.