Читать онлайн «Дело, которому служишь». Страница 39

Эскадрилья должна была бомбить "по ведущему". Вот почему так застыл Факин. Быстрыми движениями левой руки без перчатки он показывает: "Влево чуть-чуть. Еще влево. Так. Бросаю!"

Полбин дал сигнал ведомым.

Бомбы посыпались вниз. Сначала они летят плашмя, сохраняя положение, в котором находились под фюзеляжами самолетов. Затем их носы опускаются. Мелькнув жесткими крестовинами стабилизаторов, они все увеличивают скорость, на глазах становятся маленькими, еле видными каплями, а затем вдруг исчезают из поля зрения.

Полбин посмотрел назад, вниз. Черное облако поднялось над землей. Оно медленно разрасталось, вспухало, но почти не меняло своих очертаний. Красные вспышки огня клокотали в нем.

Неистово захлопали зенитки. Японцы спохватились. Но эскадрилья ломаными курсами, меняя высоту полета, уходила от цели.

Облако дыма на земле стало постепенно разваливаться и таять. В образовавшихся просветах уже не было видно ни темных пятен пехоты, ни квадратиков автомашин.

Опять потекла под самолетами однообразная степь. Полбин поглядывал на самолет Пресняка. Он не отставал, держался в строю твердо, но по едва уловимым признакам Полбин замечал, что левый ведомый "хромает". Не ранен ли? Горячий, упрямый, мог не сказать...

У самой линии фронта Факин тревожно крикнул:

- Командир, японцы справа!

Это была небольшая группа истребителей, шесть штук. Они неслись наперерез. Полбину бросилось в глаза, что под крыльями самолетов не висели кривые ножки, похожие на две опрокинутые запятые. Шасси убраны, - значит, это и есть "девяносто седьмые". Встреча не из приятных.

"Приготовиться к бою! Сомкнуть строй!"

Но истребители неожиданно сделали разворот "все вдруг" и переменили курс. Что такое?

Со стороны солнца на них в стремительном пике неслись тупоносые И-16. Полбину показалось, что он слышит грозный гул их моторов. Эти выручат!

На аэродроме он ответил Пашкину, что японцев "разбанзаили", как полагается, и, сняв парашют, поспешил к Пресняку. Тот с трудом вылез из кабины.

- Куда ранен?

У Пресняка было смущенное лицо, будто он считал себя одного виноватым в том, что его ранили.

- В ногу, товарищ капитан. Не страшно, я сам законопатил...

Что-то вроде белой повязки было у него выше колена.

- Это когда еще к цели шли?

- Да. Осколок.

- Почему не сказал?

- А что говорить-то? - смущение на лице летчика сменилось знакомым Полбину выражением упрямства. - Он маленький. Куда бы я один через всю степь тащился? Чтоб заклевали?.. А так и бомбы свои на место положил...

Подошла санитарная машина с красным крестом на пыльных бортах защитного цвета. Достали носилки.

- Не надо, я сам, - сказал Пресняк. - Дырка-то пустяковая, на два дня дела.

Он проковылял к машине, устроился поудобнее и улыбнулся Полбину:

- До скорого свидания, товарищ командир. Он вернулся из госпиталя через неделю и, когда перед вылетом проводился розыгрыш "пеший по-летному", сразу же занял в строю место левого ведомого.

Глава V

С приближением вечера все степные звуки заглушил гул моторов. Он доносился с холма, с аэродрома тяжелых бомбардировщиков. "Ночники" готовились к полетам.

Окончив разбор боевых вылетов, Полбин пошел в столовую. Она находилась у подножия холма и была общей для тэбистов и "скоростников". Длинные столы под навесом из камыша были уставлены мисками и кружками.

Полбин сел на скамью, когда из-за стола выходили два летчика в теплых комбинезонах, с планшетами и перчатками в руках. Это были тэбисты, спешившие на полеты. В сумерках, усиленных низким навесом, Полбин не разглядел их лиц. Вдруг очень знакомый голос окликнул его:

- Товарищ командир отряда! Вот встреча-то!

Он узнал Васина. Рядом с ним стоял Петухов. Да, не видались больше года. Лицо Васина сияло радостью, он смотрел на Полбина влюбленными глазами.

Полбин попытался усадить их рядом, но они отказались: надо спешить, скоро вылет. Петухов сокрушенно постучал ногтем по стеклу ручных часов.

В течение двух минут Васин выложил все новости. Они вчера только прилетели сюда на возмещение боевых потерь. Два экипажа, один из отряда Фролова. Фролов все такой же худой и длинный. Гаврюхина в экипаже нет, он уехал учиться на курсы. Его, Васина, и Петухова выделили как лучших "ночников".

- По звездам больше не летаете? - смеясь, перебил Полбин.

Васин, оказывается, не разучился смущаться и краснеть. За него ответил Петухов:

- Не летаем, товарищ капитан. Не можем задерживаться, потому что лейтенанта Васина теперь жена ждет.

- Да ну? Женился? Поздравляю! Васин неловко ответил на рукопожатие.

- А зовут Нина, - продолжал подтрунивать над товарищем Петухов. - Зина на ее место так и не пришла.

Полбин расхохотался. Запомнили, оказывается, тот разнос на аэродроме!

Васин и Петухов заторопились. Полбин простился с ними и долго глядел им вслед. "Мои ученики", - подумал он не без гордости.

Поужинав, он отправился в свою юрту. Бледная полоска зари еще горела на западе, при ее свете можно было бы написать домой. Он вынул из кармана гимнастерки письмо жены, полученное утром, и стал его перечитывать, близко поднося листок к глазам. Маша писала, что Виктор уже знает все песни про парня: "На закате ходит парень", "Парень кудрявый, статный и бравый", "Вышел в степь донецкую парень молодой". С Людмилой ходит на прогулку, как взрослый, водит ее за ручонку.

Дальше говорилось о письме из Чернигова. Шурик, наконец, выбрал: поступил в штурманское авиационное училище. "Молодчина", - как и утром, при первом чтении письма, прошептал Полбин и перевернул листок. Ага, здесь просьба жены Кривоноса передать ему привет и сказать, что дома все благополучно. Но почему его до сих пор нет?

Кривонос тоже был командиром эскадрильи. Здесь они поселились в одной юрте, а там, дома, жили в одной общей квартире. Кривоносы, муж и жена, бездетные, занимали небольшую комнатку.

Интересный человек был Кривонос. Пожалуй, наиболее выдающимся его качеством была любовь к кулинарии. Ему доставляло удовольствие готовить супы, варить кости для студня, резать на мелкие кусочки мясо, делать котлеты. Возвращаясь с полетов (Лидия Кривонос работала женоргом и часто не бывала дома), он надевал полосатую пижаму и, вооружившись толстой кулинарной книгой, начинал священнодействовать. С кухни доносилось его тихое пение и стук ножа.

Мария Николаевна вначале думала, что он делает это по необходимости, ввиду частого отсутствия жены, и предложила помочь, но он отказался: "Спасибо. Солдат должен сам все уметь". И действительно, он умел готовить все. Когда Лидия, веселая, шумная, возвращалась с собрания, он открывал ей дверь и говорил:

- Пришла? Ну, хорошо. А я тут супец приготовил - пальчики оближешь.