Читать онлайн «Богомолец». Страница 32

Впрочем, лето 1923 года в Пристанном выдалось ветреным, дождливым, и охота не ладилась.

Много было времени для раздумий. Как-то вечером Богомолец поделился со своим учеником Евгением Александровичем Татариновым новыми замыслами. Уже почти два десятилетия один, а позже вместе с помощниками дешифрует профессор загадки иммунитета, эндокринной системы, патологии обмена, механизма действия цитотоксинов. Годы ушли на изучение сложной схемы взаимозависимости систем в организме, в частности влияния на организм заболеваний эндокринных желез. Оказалось оно не большим, чем влияние любого жизненно важного органа — сердца, печени, почек.

Удалось сделать ценные открытия, уже пошедшие на «вооружение» врачей. Но все это не то. Теперь Богомолец поглощен проблемой человеческих конституций.

Слово «конституция» стало едва ли не самым популярным в кругах медиков. Обсуждением «конституционных факторов» заполнены столбцы специальных журналов. Потребность учета индивидуальных особенностей каждого больного всегда чувствовалась талантливыми врачами. Но сейчас особенно громко звучат голоса: «Лечить больного, а не болезнь!» Чтобы успешно справляться с этой задачей, необходима классификация физиологических типов людей.

Изучение литературы привело к неутешительным выводам: исчерпывающего подразделения людей на так называемые конституционные типы все еще нет. Представление о конституции человека полно сумбура, противоречий и случайностей в коренном вопросе— какие признаки, свойства должны стать критерием для научно обоснованного деления. Без этого мечта о рационально построенной индивидуальной профилактике так и останется бесплодной.

Многие ученые что-то твердят о сумме наследственных свойств человека, сугубо внешних признаках — высоте, полноте, худобе. В основу классификации кладут такие случайные признаки, как емкость легких, пропорции скелета, утомляемость, соотношения веса и роста.

Богомолец считает: «Нельзя делить людей на «толстых» и «тонких»… нельзя, если серьезно хотеть решить проблему конституции». Только работа Марциуса заинтересовала его. Марциус считает, что физиологическую индивидуальность определяет потенциальная энергия организма, проявляющаяся в реакциях на внешние агенты.

Динамическое понимание конституции — уже шаг вперед. Ведь жизнь организма — это непрерывный процесс отмирания и возрождения. Поэтому изучение законов, управляющих биохимическими превращениями, единственно правильный путь к познанию сущности конституций. Но в биологии и медицине только намечаются пути к собиранию необходимых данных для такой классификации.

Выход из логического конфликта с модными теориями ученый видит в создании своей классификации — «более надежной, могущей быть практически полезной для клинической и профилактической медицины». Все больше внимания он начинает уделять роли соединительной ткани в организме. «Ни одна ткань, — записал он тогда, — по многообразию и суммарно не представлена в организме так распространенно, как соединительная». Действительно, нет ни одного органа, участка, где бы ее не было. Организм словно соткан из этой ткани. Например, каждый орган — почки, печень и т. д. — состоит из только ему свойственных, выполняющих специфические функции эпителиальных клеток и обязательно из соединительнотканной основы, напоминающей соты, внутри которых живут и действуют специальные клетки. Сами клетки не входят в непосредственный контакт с кровью: между ними и капиллярами есть промежутки, как бы. щели, а в них — жидкость и особые частицы в виде глыбок и волоконец. Это своего рода коллоидная перегородка; стенки капилляров и сама кровь относятся тоже к соединительной ткани. Плотные — кожа, кости, хрящи и рыхлые — подкожная клетчатка, костный мозг, сальник, брюшина, лимфатические узлы опять-таки являются соединительной тканью.

В своей совокупности все эти элементы составляют важную часть среды организма, арену, на которой в первую очередь разыгрываются жизненные процессы — нормальные и патологические.

Богомолец отлично знает работы своих соотечественников о соединительной ткани. Сеченов, Высокович, Ковалевский, Крылов, Подвысоцкий — каждый из темноты неведения выхватывал какие-то достоинства ее частей и отходил в сторону. Самыми блестящими были исследования Мечникова. До него соединительную ткань считали всего-навсего «мягким скелетом», «живым цементом» с пассивной — «опорной», «соединяющей» — ролью. Мечников же гениально разглядел одну из самых чудесных ее функций — фагоцитарную, определяющую реакцию организма на раздражители. Но он не заметил другие.

Более поздние работы — Ашоффа, Шаде — уточнили еще некоторые детали сферы ее влияния. Созданные ими учения о ретикуло-эндотелиальной (клетки соединительной ткани, захватывающие чужеродные вещества) системе и межклеточном веществе Богомолец считает очень важными, хотя и односторонними.

Перебирая груды данных, Богомолец отыскал, кажется, концы гордиева узла. Странным образом недооцененная, а потому все еще загадочная соединительная ткань далеко не так пассивна, как полагали. Может быть, именно ее особенности должны лечь в основу классификации физиологических типов людей?

Пожалуй, этим вопросом он и займется безотлагательно!

Тишина, необычная даже для лаборатории, неожиданно вторглась в комнату и на полуслове оборвала разговор. Профессор замер у стола, глядя на лежащую перед ним газетную полосу.

Ленина не стало…

Из траурной рамки глядело удивительно знакомое лицо с сократовским лбом и ласково прищуренными глазами. В левом углу экстренного выпуска газеты притаился посмертный бюллетень со знакомыми фамилиями профессоров: Осипов, Абрикосов, Обух, наркомздрав Семашко.

«Резкое ухудшение… бессознательное состояние… явления паралича дыхательного центра… Вскрытие трупа обнаружило резкие изменения кровеносных сосудов головного мозга, свежее кровоизлияние из сосудов мягкой мозговой оболочки…»

Выходит, склероз больше всего поразил мозг Ильича. Нечеловеческая умственная работа, постоянные волнения и опасности привели Ленина к преждевременной смерти. Медицина оказалась бессильной совершить то, чего так страстно желали миллионы человеческих сердец. А он, Богомолец, только у истоков борьбы за человеческое долголетие.

Четыре месяца спустя — 22 мая 1924 года — на годичном заседании Общества внутренней медицины и патологии при Саратовском университете Богомолец сделал доклад на тему «Конституция и мезенхима».

Чтобы «помочь врачам и студентам разобраться в пестрой картине современных представлений о конституциях», он критически проработал обширный литературный материал, но поиски «единого, всех удовлетворяющего определения ее биологического и медицинского содержания» оказались совершенно напрасным трудом. Лично Богомолец в качестве основы для разделения решил принять соединительную ткань. У него уже готова и своя, правда — по сей день спорная, классификация конституционных типов: астенический, фиброзный и пастозный.