Читать онлайн «Белинский». Страница 33

В мировоззрении Белинского материалистические тенденции проявились прежде всего в его «философии изящного». Отличие эстетики Белинского от гегелевской, ценные элементы которой были им восприняты, заключается прежде всего в преодолении идеализма. Если для Гегеля искусство есть лишь первая форма самораскрытия абсолютного духа, то, по Белинскому, оно представляет собой «воспроизведение действительности, повторенный, как бы вновь созданный мир» (3, 10, 305). Материалистическому решению эстетических проблем критиком мешало его идеалистическое понимание общественной жизни. Однако можно согласиться с советскими философами А. А. Галактионовым и П. Ф. Никандровым, что через одно из конкретных общественных явлений, т. е. через эстетику, Белинский приближался к материалистическому истолкованию общества (см. 16, 304).

Решая вопрос об отношении искусства к действительности материалистически, русский мыслитель пытался соединить здесь материализм с диалектикой. Духом диалектики пронизана вся его эстетика. Диалектический подход к «философии изящного» выразился у него уже в определении ее задач. «Задача истинной эстетики, — пишет Белинский, — состоит не в том, чтоб решить, чем должно быть искусство, а в том, что такое искусство. Другими словами: эстетика не должна рассуждать об искусстве, как о чем-то предполагаемом, как о каком-то идеале, который может осуществиться только по ее теории: нет, она должна рассматривать искусство, как предмет, который существовал давно прежде ее и существованию которого она сама обязана своим существованием» (3, 6, 585). Еще Плеханов отметил глубокий смысл этого положения, выдвинутого Белинским, понимание им диалектической зависимости движения идей от развития объективного мира. Критик утверждает, что корни настоящего искусства находятся в действительности (см. 3, 9, 40), что жизнь «всегда выше искусства, потому что искусство есть только одно из бесчисленных проявлений жизни» (3, 7, 305) и т. д.

Характеризуя искусство «как зеркало действительности», Белинский особое значение придает отражению социальных проблем. «В наше время, — говорит он, — искусство и литература больше, чем когда-либо прежде, сделались выражением общественных вопросов, потому что в наше время эти вопросы… сделались для всех интересом первой степени, стали во главе всех других вопросов» (3, 10, 306). Критик заявляет, что «мерой достоинства поэтического произведения» является правильное отражение жизни, и под этим углом зрения анализирует творчество каждого писателя. «Чем выше поэт, — говорит критик, — тем более выражается в нем… дума его времени» (3, 6, 124).

Считая, что одним из главных свойств поэта является «такт действительности», что без него нет оригинального художника, т. е. нет художника вообще, Белинский резко критикует современную ему бездарную литературу за искажение ею жизни. Он противопоставляет ей Пушкина, который «в высшей степени обладал этим тактом действительности» (3, 7, 333). Подобным «тактом действительности» обладал, по определению Белинского, и Гоголь. «Все сочинения Гоголя посвящены исключительно изображению мира русской жизни, и у него нет соперников в искусстве воспроизводить ее во всей ее истинности» (3, 10, 294).

Проблема взаимоотношения действительности и искусства не сводится Белинским к вопросу о воспроизведении действительности в художественных произведениях. Он приходит к выводу, что искусство есть не только «зеркало жизни», но и ее порождение. «…Действительность, — пишет он, — относится к искусству и литературе, как почва к растениям, которые она возращает на своем лоне» (3, 6, 527). Исходя из диалектического понимания взаимосвязи всего сущего, Белинский утверждает, что поэзия тесно связана не только с другими сферами общественного сознания, но и с историей своего народа, что она испытывает на себе влияние «времени и местности». Он выдвигает вопрос о создании исторической критики, т. е. такой критики, которая исходила бы из анализа эпохи, породившей художника, и выясняла бы его значение для этой эпохи. Считая, что в истории искусств все так же преемственно, как и в истории человечества, Белинский, продолжая традиции Гегеля, подходит к художественному творчеству исторически. Смену его этапов, направлений, жанров он рассматривает как исторический процесс. Преобладание того или иного направления в каждый период истории он объясняет особенностями времени. Отмечая односторонности романтизма и классицизма, он выявляет одновременно то положительное, что они дали искусству, и доказывает закономерность смены их реализмом.

В отличие от Гегеля, который относил расцвет искусства к прошлому и считал, что теперь оно находится в упадке, критик доказывает, что современное искусство, становясь реалистическим, переживает подъем. В противоположность немецкому философу Белинский заявляет, что искусство «неисчерпаемо и неистощимо, как сама действительность» (3, 6, 90).

Большое значение Белинский придает национальным особенностям искусства и объясняет отличие друг от друга английской, немецкой, французской и американской литератур особенностями истории каждой страны. Весьма глубоко его суждение о том, что к каждой национальной литературе надо подходить с особой меркой, что, например, французскую литературу, где каждый выдающийся писатель «имеет право на место… и в истории Франции», нельзя рассматривать с позиций немецкой эстетики, которая «вышла из ученого кабинета» (3, 9, 453).

Большое внимание он уделяет особенностям русской литературы. К ее истории он обращается во многих своих произведениях, начиная с «Литературных мечтаний». Действительным и первым ее историком он становится в 40-х годах, в особенности в своих блестящих статьях о Пушкине (1843–1846 гг.). Здесь особенно ярко проявляется исторический метод Белинского. Стремясь понять историю литературы как закономерный процесс, он показывает преемственность в творчестве крупных русских писателей, зависимость творений каждого из них от исторических условий и дает историю отечественной литературы на основе истории русского общества. Сам он так характеризует метод, применяемый им при изучении этой истории: «Наблюдая за ходом отечественной литературы, мы, естественно, часто должны были в прошедшем отыскивать причины настоящего и прозревать в историческую связь явлений» (3, 7, 106).

Так же диалектически Белинский подходит и к творчеству каждого отдельного художника. «Два обстоятельства, — говорит он, — творят великих поэтов — натура и история» (3, 6, 123). Он пишет, что личность поэта не стоит особо, вне всяких влияний, что он гражданин своей земли и сын своего века, что в его творениях отражаются особенности его народа и дух времени. Высмеивая «эмпирическую критику», которая пыталась объяснить мрачный характер поэзии Байрона тем, что он был «несчастен в жизни» и имел «раздражительный характер», Белинский утверждает, что «подобные малые причины не могут иметь своим результатом такие великие явления, как поэзия Байрона» (3, 6, 586). Чтобы разгадать ее тайну, говорит далее критик, надо сначала разгадать «тайну эпохи, им выраженной», а для этого надо «факелом философии осветить исторический лабиринт событий», по которому шло человечество, и «определить философски градус широты и долготы того места пути, на котором поэт застал человечество в его историческом движении» (3, 6, 586).