Читать онлайн «Крах операции «Фокус»». Страница 43

30 октября радиостанция «Свободный Мишкольц» передала другое воззвание: «Словаки, румыны и сербы!.. Мы видим, что и вы страдаете под тем же ярмом, которое мы решили сбросить!» Агрессивный, уверенный в своей победе антисоциализм венгерской реакции, проявившийся в данных воззваниях и направленный против соседних с Венгрией стран, в случае победы контрреволюции был бы возведен в ранг официальной политики.

С этой точки зрения стоит обратить внимание на мнение «умеренной» партии мелких сельских хозяев. В первом номере органа указанной партии («Киш уйшаг» от 1 ноября 1956 г.) излагалась ее внешнеполитическая концепция и трактовка значения «нейтралитета» Венгрии, хотя это и делалось под видом обзора зарубежной прессы. Очень многое говорит уже сам заголовок: «Борьба венгров создала возможности для всеобщего европейского урегулирования». О каком же урегулировании шла речь? В газете выражалось мнение, что новые возможности открываются благодаря «сдвигу в балансе сил в мире, вызванному венгерскими событиями». А значит, речь тут идет об оттеснении сил социализма, о расширении мировой системы капитализма. И чтобы не существовало никаких недомолвок, в статье прямо утверждалось: урегулирование будет осуществимо тогда, когда «Советский Союз уйдет из Восточной Европы». В западном лексиконе такой «уход» уже давно был равнозначен «освобождению», а «освобождение» – восстановлению капиталистического строя. Что же просили венгерские сторонники такого урегулирования в качестве платы за «эрозию, а затем и развал восточноевропейского блока»? Запросы были! «Поскольку весьма важно, – говорилось в статье, – чтобы входящие в эту новую систему государства не сталкивались с экономическими трудностями, Запад в будущем должен оказывать повышенную экономическую помощь странам Восточной Центральной Европы».

Тон и методы экстремистских и «умеренных» контрреволюции различались, но и те, и другие угрожали безопасности и мирному созидательному труду соседних стран и народов.

Наконец, главнейшей чертой внешней политики «нейтральной» Венгрии являлся антисоветизм, вплоть до готовности к войне против СССР.

Националистические нападки на соседние народы при всей их опасности играли вспомогательную роль. Антисоветизм же был не просто угрозой в адрес Советского Союза как соседней с Венгрией страны. Антисоветизм – это грубое и наиболее агрессивное выражение антикоммунизма, ненависти к социализму и рабочему классу в целом, непременное идеологическое оружие международного империализма, оружие, носящее реакционный характер направленное в целом против социального прогресса человечества. Потому‑то он и стоял на первом месте в идеологическом арсенале венгерской контрреволюции, провозгласившей «нейтралитет». Столь же важное место занимает он и теперь во всех атаках на социализм.

Пока кабинет Имре Надя был занят провозглашением и разъяснением «нейтралитета», военные руководители контрреволюции развернули бурную деятельность по подготовке к возможным боям против советских войск. Разумеется, она тоже сопровождалась мощной пропагандистской кампанией. 31 октября в тысячах листовок распространялось воззвание «революционеров» из всевенгерского штаба противовоздушной обороны о готовности к схваткам с советскими войсками. Издававшаяся группой Дудаша газета «Мадьяр фюггетленшег» с полным одобрением цитировала 1 ноября передовую из «Дейли телеграф», где утверждалось, что «врагом для Венгрии является только Советский Союз, с которым ее не связывают никакие внешнеполитические соображения».

В последующие дни в контрреволюционных газетах один за другим появлялись истерические репортажи о «передвижениях советских войск», которые трактовались как «угроза завоеваниям революции». В этих условиях не оставалось сомнений, против кого направлено сделанное для западных журналистов заявление произведенного в срочном порядке в генералы П. Малетера: «Но у нашей армии есть оружие, и, если необходимо, она способна обороняться».

Возглавлял подготовку к боям против частей Советской Армии генерал Б. Кирай. 30 октября на учредительном собрании «комитета по охране порядка» он заявил, что необходимо привести Будапешт в состояние готовности к обороне. В этих целях был создан специальный штаб, который при помощи «революционного совета» командования ПВО фиксировал на картах дислокацию и перемещения советских частей. Б. Кирай затребовал карты зенитно‑артиллерийской обороны Будапешта, на основе которых его штаб разработал план противотанковой обороны города. Из Будапешта направлялись эмиссары в различные воинские части и подразделения с задачей приступить совместно с их «революционными советами» к подготовке борьбы против советских войск. С таким поручением прибыли, например, посланцы из Будапешта и в расположенный в Кечкемете III корпус, причем первым же их шагом явился арест «неблагонадежных» офицеров.

Штаб Кирая организовывал оснащение «национальной гвардии», состоявшей из гражданских лиц, передавая его тяжелое и другое вооружение со складов армии. В ее антисоветизм он верил больше, чем в готовность регулярных частей вступить в бой в случае провокации в отношении советских войск. Со своей стороны, контрреволюционеры тоже платили Кираю доверием. Даже в пресловутом докладе ООН признавалось, что контрреволюционеры не доверяли офицерам и передавали командование в руки штатских мятежников. И спускаемые войскам приказы принимались только в том случае, если «они подтверждались лично кем либо из командиров, которые пользовались доверием, – Малетером или генералом Кираем».

Чтобы создать и укрепить реакционное ядро вооруженных сил, было привлечено много бывших хортистских офицеров и генералов. В течение всего нескольких дней поступило 500 заявлений о восстановлении в армии, в том числе 300 – в письменном виде. Среди этих людей были военные преступники, и заговорщики, осужденные ранее за государственные преступления. В интересах их активного включения в управление войсками Б. Кирай образовал 1 ноября так называемую комиссию по реабилитации, в которую вошли он сам и два бывших хортистских офицеров. Однако офицеры старой армии и без всякой реабилитации проникали в тех условиях в Министерство обороны, толкались в коридорах парламента и осаждали членов правительства, а после известного воззвания командования ПВО многие из них вовсю стали предлагать ему свои услуги. Эти закоренелые реакционеры, антинародные милитаристские силы и составляли ту базу военной диктатуры и готовившейся антисоветской войны, которая была скрыта от масс.

В этот период существенно расширилось, принимая самые замаскированные формы, вмешательство империализма в дела Венгрии. В посольстве США в Будапеште действовали две нелегальные радиостанции, через которые в «центр сопротивления в свободном мире» поступали информация о внутреннем положении страны и прогнозы развития событий. А оттуда шли указания, излагалось, какой тактики следует придерживаться контрреволюции. По сообщениям американской печати, генерал Доновен, являвшийся во время второй мировой войны шефом американской разведки, а во время «холодной войны» за свои действия получивший прозвище «Дикий Билл», в период венгерских событий оказался в Австрии и возглавил «международный комитет спасения». По сведениям газеты «Вашингтон дейли ньюс», он несколько раз наведывался в Венгрию. В страну прибывали и другие «эксперты» под видом посланцев различных организаций или журналистов. Иностранные миссии установили контакты с военными руководителями контрреволюции. Так, 30 октября сотрудник американского посольства Квейд посетил расположившихся в казармах им. Килиана мятежников и, официально представившись, попросил их дать информацию о политическом положении. Более высокопоставленные дипломаты обращались прямо к Малетеру. 1 ноября в его «ставке» появился Дж. Н. Каули, военный атташе Великобритании, «сухопарый полковник», как характеризовала его газета «Мадьяр гонвед» от 2 ноября. Полковник изложил свою оценку происходящих событий, дал «рекомендации по сохранению достигнутых результатов», по объединению сил Различных вооруженных групп в целях организации боевых действий против Советской Армии и подчеркивал необходимость военной диктатуры. В качестве «платы» за «рекомендации» Малетер передал ему информацию о передвижениях советских войск и об их предполагаемых им намерениях. Таким образом было установлено полное взаимодействие, чем Малетер не постыдился похвалиться на заседании совета министров. Сейчас трудно назвать даже приблизительно число лиц, заброшенных в это время с Запада в Венгрию. Особенно много было их в Задунайской части Венгрии, так как ту да и попасть с Запада можно было быстрее, да и близость границы делала легче бегство в случае необходимости.