Читать онлайн «Вызываем огонь на себя». Страница 45

«Мои солдаты! Ваша победа должна еще более, чем раньше, укрепить во всем мире убеждение, что всякое сопротивление германским вооруженным силам в конечном счете бесполезно. Колоссальный удар, который будет нанесен сегодня утром советским армиям, должен потрясти их до основания».

Замерли впереди ряды летчиков — коричневые шлемофоны с очками, небесно-голубые или коричневые комбинезоны с перекрестием белых ремней подвесной системы парашюта на груди, черные ботинки.

Позади стоит польская стройрота из Вартеланда. У четырех подданных фюрера, у четырех заклятых его врагов, тяжелые мины оттягивают карманы…

После исступленного троекратного крика «Хайль!» в честь «величайшего полководца всех времен и народов» какой-то немецкий генерал зачитал приказ фельдмаршала Роберта фон Грейма, командующего 6-м воздушным флотом: эскадрам, базировавшимся на Сещинском аэродроме, надлежало во исполнение приказа «любимого фюрера» и верховного командующего вернуть рейху утерянное господство в воздухе, подавить и уничтожить советскую артиллерию и живую силу большевистских армий в их тактической глубине, взломать русскую оборону на участках прорыва, открывая путь танковым таранам, прикрывать наземные войска на полях великого и решающего сражения, крушить большевистские полчища Советов, когда обратятся они в паническое бегство. Более двух тысяч самолетов бросал в бой Гитлер в операции «Цитадель»…

К стоянкам «хейнкелей», поднимая пыль, мчались со склада грузовики с баллонами с кислородом и сжатым воздухом. Вновь на аэродроме появились двухтонные бомбы — огромные, хвостатые металлические сигары весом в полтонны, тонну и две тонны, на которых какой-то «шприц» — офицер пропаганды — вывел белой краской названия русских городов: «Москва», «Ярославль», «Горький», «Калуга», «Тула», «Саратов»…

— Ничего себе пасхальные яички! — посмеивались возбужденные немцы, глядя на двухтонные бомбы.

— И наши орлы снесут эти яички в Москве!…

На старте выстроились «мессеры». Ведущий поднял, оглядываясь, руку из кабины, и позади из всех кабин поднялись руки. Эскадрилья готова к вылету. С вышки взвилась сигнальная ракета. Опущены на глаза летные очки. Щелкнули замки фонарей кабин, взревели моторы. Один за другим взлетали самолеты. На старт выруливали все новые и новые эскадрильи. Решающий час пробил.

Когда по команде распались ряды, Ян Большой шепнул друзьям, направляясь к стоянке самолетов:

— Мины расходовать экономно. В первую очередь гробить флагманов, командиров и асов — их вы узнаете по тиграм, бизонам и прочему зверью, намалеванному на фюзеляжах! И не только по зверью — по всяким «ангелам смерти» и белым танцующим скелетам.

Первую мину поставил на двухмоторный двухместный истребитель «Мессершмитт-110Д» Ян Маленький, когда поляки подвешивали к этому истребителю два подвесных бензобака, вмещающие 900 литров бензина. Взревев своими моторами, мощностью в 1100 лошадиных сил, «мессер» вырулил на бетонку и унесся к своей гибели…

Вот мотористы заводят моторы еще одного «Me-110Д». Заводят первый, второй. Моторы ревут на полных оборотах — три тысячи оборотов в секунду. Змеистым, радужным блеском сверкает июльское солнце на невидимых черных трехлопастных винтах… И еще один «мессер» стоимостью в миллион рейхсмарок плюс два летчика уносятся в небытие…

Во многих районах вражеского тыла наши партизаны добились «господства на рельсах». Оккупированная земля чуть не всюду горела под ногами захватчиков. Воздушные же пути-дороги считались свободными от партизанских мин — пойди заминируй небесную синь да облака! Но отвага подпольщиков и магнитные мины замедленного действия сделали невозможное возможным. Теперь мы знаем не только о партизанской войне на рельсах, но и о тайной войне в воздухе.

В «Журнале боевых действий» 1-й Клетнянской партизанской бригады сохранились следующие записи о диверсиях польской группы на Сещинском аэродроме:

«7 июля 1943 года. Взрыв немецких самолетов на Сещинском аэродроме. Уничтожено 4 самолета, два "Фокке-Вульф" и два "Хейнкель-111", путем закладки мин.

12 июля сожжен самолет "Юнкерс-88". В 1.00 от магнитной мины сгорели автомашина и вагон с боеприпасами.

С 15 июля по 21 июля. Сещинский аэродром. При помощи подкладки трех мин был уничтожен самолет мерки "Хейнкель-111" прямо на аэродроме, паровоз на узкоколейке и автомашина. Исполнитель БС-33.

21 июля уничтожен самолет "Хейнкель-111" на аэродроме, другой через 12 минут в воздухе, 3-й не вернулся с задания. В 23.00 был уничтожен "Мессершмитт-109".»

Четыре самолета за один день. И не в первый — во второй раз. Это был третий звездный час Ани Морозовой. Первый — большая бомбежка, второй — разгром ночного санатория в Сергеевке, третий — диверсии на авиабазе!…

«19 июля. Сещинский аэродром. В 19.00 взорван транспортный самолет с живой силой путем подкладывания магнитных мин

Взорван 22 июля в воздухе "Юнкерс-88". Убит экипаж…

23 июля. Сещинский аэродром. Магнитными минами взорваны 2 самолета "Юнкерс-88" в 2.00 на аэродроме.

13 и 15 августа. Сещинский аэродром. Взорвано 2 самолета путем подкладывания магнитных мин… Исполнитель БС-33»…

Когда-то гитлеровские летчики хвастались:

— Сеща самый счастливый и спокойный аэродром!

Самолеты тогда открыто крылом к крылу стояли тесным строем на Сещинском аэродроме, откуда за час-полтора можно было долететь до Москвы, и были в полной безопасности, словно на берлинском Темпельгофе. Теперь же летчики с суеверным страхом величали его не иначе как «фердаммтер, штреклихер Флюгплатц» («проклятый, ужасный аэродром»).

В таинственных воздушных катастрофах многие обвиняли саботажников — иностранных рабочих на авиазаводах в Германии. Никому и в голову не приходило, что в них повинны эти дисциплинированные парни-работяги в мундирах люфтваффе из «баулейтунга» — поляки из Познани.

Вот улетает в небытие очередной заминированный самолет.

— Утром доиграем партию! — кричит бортмеханик мотористу. — Запомни: козыри черви!

Ян Маньковский втихомолку посмеивался над незадачливым контрразведчиком — ходившим мрачнее грозовой тучи СС-оберштурмфюрером Вернером:

«Этот гестаповец напоминает мне старую тетку, которая отчаянно ищет очки, а очки-то у нее на носу!»

А казначей штаба Венделин Робличка, зажмурившись, с удовольствием прикидывал:

— Самолет стоит Гитлеру примерно столько же, сколько вооружение десяти тысяч солдат, или сто бронетранспортеров, или десять тяжелых орудий. Это «мессер». А «хейнкель» стоит вдвое больше!