Читать онлайн «Воспоминания». Страница 53

Написано 5-го числа месяца джомади ус-сани, 1254» (т. е. 11/23 сентября 1838 г.).[85]

Персидская армия продолжала свой марш в Мешхед. Численность ее быстро уменьшалась, так как люди возвращались домой, мало заботясь о разрешении покинуть армию. Навстречу нам шли свежие войска из Тегерана, Урмии и Внутренней Персии, которые присоединялись к армии. Новоприбывшие остались в Хорасанском гарнизоне.

После 18-дневного перехода по долинам Герируда и его притока Джам и преодоления горной цепи армия прибыла в окрестности Мешхеда и приветствовала с возвышенности вблизи деревни Турук, где она разбила лагерь, золотые купола мечети персидского святого имама Резы громким «О Али!». Сарбазы склонили свои знамена и бросились на колени. Все были счастливы исполнить молитву у могилы своего покровителя-патрона и сразу же поспешили еще сегодня сделать это; затем они вернулись в лагерь, удаленный на 1 фарсанг (на 6 верст) от города.

Мы тоже послали нашего голям-баши, чтобы занять квартиры для русской миссии, и 17 сентября армия в парадной форме вступила в святой для персов город. Мешхед для шиитов то же, что и Мекка для суннитов, т. е. святыня. Сам город весьма большой, но наполовину разрушен и наводнен муллами, девицами легкого поведения, паломниками, многие тысячи которых собираются ежегодно в Мешхед из всех провинций государства. По Корану или, скорее, по тамошнему обычаю шиитов (персов), каждый верующий может здесь жениться на день, неделю и месяц, т. е. жить в «конкубинате». Эта церемония освящается муллой и считается законной. Приготовленные для нас квартиры нам не понравились, и мы предпочли жить в палатках за городом, тем более что шах со своим двором и войском также разбил лагерь в окрестностях западной части города. В первый день нашего пребывания здесь мы остались без персидской прислуги, так как она не хотела упустить случая отправиться к могиле имама Резы и помолиться там.

20 сентября мы нанесли визит здешнему имам-джоме и встретили у него первого министра Мирзу Хаджи-Агасси с большой свитой. Церемониал был такой же, как и на всех персидских приемах, и мы любовались сыном имама, очень красивым мальчиком семи лет. Затем я отправился с капитаном Семино верхом для осмотра города. Мы позавтракали, по персидскому обычаю, на базаре, где была страшная сутолока, потом ближе ознакомились с городом, который, как сказано выше, был наполовину разрушен, особенно вблизи большой цитадели. Огромные кладбища занимали значительную часть города, преимущественно вокруг мечети, около которой находится могила Резы. Вся окрестность вокруг последней — огромное кладбище, где гладкие мраморные плиты, испещренные надписями, лежат тесно одна около другой. Ежегодно из всех районов Персии в Мешхед привозят сотни гробов с трупами, навьюченных на верблюды, чтобы предать тела священной земле, и муллам дорого платят за место для могилы, особенно вблизи гробницы святого. Доступ к гробнице и внутрь мечети для неверующих закрыт, поэтому мы и не могли их осмотреть. Мечеть, равно как могила имама Резы, подробно описана во многих путеводителях по Персии, а также в моих набросках об этой стране.

В лагерь мы возвращались поздно. Ехали при яркой луне, которая освещала магическим светом город и все его окрестности. В последующие дни мы продолжали осмотр города. Его главная улица обсажена по обеим сторонам деревьями, орошаемыми из ручьев с кристально-чистой водой.

Мы побывали в еврейском доме и еврейской бане, проехали через темные коридоры, которые частично составляют узкие улицы, сделали покупки для дальнейшего путешествия в Нишапур и Тегеран. Нам сказали, что в Мешхеде нет армян.

25 сентября мы посетили шаха и первого министра, чтобы попрощаться с ними. При этом последний неприлично ругал англичан и клялся, что если он не займет Джелалабад (крепость в провинции Пешавар), то пусть его, Мирзу Хаджи-Агасси, оденут проституткой. Его выражения были весьма оригинальными, но лучше их не переводить.

26 сентября мы, наконец, покинули лагерь у Мешхеда, проехали только 10 верст и заночевали в горах в караван-сарае, где графу подарили дикую ослицу, красивое крупное животное и почти ручное. 27 сентября, еще до восхода солнца, мы отправились дальше. Ехали по горной местности с крутыми склонами, так что этот день нас очень утомил. Персидская артиллерия сделала крюк, чтобы миновать эти узкие проходы; тем не менее персам приходилось запрягать в каждую пушку по 10 лошадей. Жара была мучительной. Проделав 3 1/2 фарсанга, мы расположились в деревне Шерифабад, в прекрасной, обильно орошаемой долине, утопавшей в садах. Хотя многие сарбазы остались в гарнизоне Мешхеда, персидский лагерь занимал на привалах еще значительную площадь, однако меньшую, чем у Герируда. 28 и 29 сентября миновали последние отроги Эльбурсских гор перед спуском на равнину Нишапура. Мы двигались на запад-северо-запад и, проделав за два дня пути 7 1/2 фарсангов, остановились в деревне Кадамга, расположенной на возвышенности. Здесь в живописном месте стояла красивая мечеть в окружении платанов и пиний, орошавшихся причудливыми каскадами. В мечети нам показали черный камень, на котором имеются отпечатки обеих ног святого имама Резы. Поэтому мечеть стала местом паломничества. Граф подарил сеидам[86] (священникам), охранявшим мечеть, четыре дуката, и только мы отъехали, как святые начали между собой драку из-за денег.

30 сентября мы ехали по широкой, хорошо орошаемой и густонаселенной равнине и расположились у города Нишапура, окруженного садами. В прошлом это была жемчужина Хорасана. Как уверяют персидские писатели, население Нишапура превышало миллион человек.

Нишапур был разрушен Чингисханом и Тамерланом, и с тех пор он уже не смог подняться. В его окрестностях находятся знаменитые рудники бирюзы, которые подробно описаны в моей работе о Персии. Мы осмотрели город, базар, поели замечательных гранатов, однако знаменитые дыни Нишапура нам не понравились.

Из этого города, который мы покинули 2 октября, русская миссия отправилась вперед, оставив позади армию и его величество шаха. Но мы были не одни, так как к нам присоединилось множество людей, чтобы под нашей защитой избежать возможного нападения туркмен. Мы находились теперь на большой дороге паломников, которая вела из Мешхеда в Бухару, и должны были пройти опасные участки, где обычно совершали нападения грабители. Теперь эта дорога была, впрочем, безопасна. По ней шли сарбазы, оставившие армию, чтобы быстрее добраться до родных деревень. Они брели большими и маленькими группами, погоняя штыками ослов, груженных скарбом.

Почти ежедневно нам попадались караваны паломников. Они направлялись в священный город пешком и на лошадях, со знаменами и громко молились.