Читать онлайн ««Берия. Пожить бы еще лет 20!» Последние записи Берии». Страница 6

Приближалась очередная сессия Верховного Совета, и избрание Сталина официальным главой Советского государства автоматически перемещало бы центр власти из партийных органов в советские.

Однако жить Сталину осталось немногим более четырёх месяцев. И тому были свои причины, чётко выявившиеся как на XIX съезде, так и после него. В СССР наряду с вполне реальными перспективами построения коммунистического общества демократии и изобилия сформировались также начальные системные условия для будущего краха социализма. И многое зависело от того, сколько ещё проживёт Сталин.

В трёхтомном «Энциклопедическом словаре» издания 1954 года о XIX съезде было сказано, что он «подвёл итоги борьбы и побед советского народа, наметил программу дальнейшего движения Советского Союза вперёд, по пути постепенного перехода к коммунистическому обществу».

В принципе, это был вполне реальный путь, но — лишь при вполне определённых условиях и при определённой линии развития советского общества. Ведь на XIX съезде немало говорилось не только об итогах, победах и планах. Там затрагивались и такие острые темы, о которых «Энциклопедический словарь», имея в виду XIX съезд, повествовал так:

«…Монопольное положение КПСС, особенно в условиях капиталистич. окружения, обязывает к высокой бдительности в отношении происков классового врага. К правящей партии, как неоднократно предупреждал В.И. Ленин, примазываются различные карьеристы, в её ряды пытались и пытаются проникать враги народа — агенты международного империализма, для подрывной вражеской деятельности. Поэтому КПСС считает важнейшей задачей дальнейшее повышение революц. бдительности коммунистов и всех трудящихся».

От того, останется ли последняя констатация общей фразой или станет руководством к действию, во многом зависела судьба и партии, и социализма, и России.

XIX съезд не предвещал разного рода внешней и внутренней сволочи ничего особо радостного. Он был явно задуман Сталиным и его «командой» как своего рода рубеж между заканчивающимся мобилизационным периодом советской истории и предстоящим периодом мирного развития экономики и социалистической демократии масс как гарантии против шкурного перерождения руководства.

И одной из важнейших гарантий должно было стать реальное развитие критики и самокритики.

В приложении к этой книге я приведу ряд извлечений из материалов XIX съезда, в том числе — из двух речей, прозвучавших в прениях по докладам Маленкова и Хрущёва.

Молодой секретарь Московского горкома партии Екатерина Фурцева говорила:

«О какой критике и самокритике может идти речь, скажем, в Физическом институте Академии наук СССР, где 102 работника состоят в родственных отношениях, причём часть из них находится в непосредственном подчинении друг у друга?»

Фурцева подробно остановилась также на случае откровенной волокиты в Министерстве речного флота СССР, где месяц не могли решить вопрос о продвижении важного груза по письму Госснаба СССР. Фурцева цитировала бюрократические визы под общий смех зала, но под этот смех очень многим было не до смеха.

Однако высшей точкой съезда стало в этом отношении выступление 14 октября «тени» Сталина — его многолетнего помощника и секретаря, заведующего Особьш сектором ЦК А.Н. Поскребышева.

В книге об убийстве Сталина я уже писал об этой речи, которая даже сейчас странным образом не привлекает внимание «записных» «историков». А ведь Поскребышев никогда ранее публично не выступал, и его публичная речь не могла не восприниматься страной иначе, как озвучивание позиции самого Сталина.

Анализ «поскребышевского» текста как раз и показывает, что основные блоки текста выступления писал сам Сталин. Очень уж сталинские интонации то и дело звучат в этой речи, посвящённой необходимости укрепления партийной и государственной дисциплины:

«Есть у нас, к сожалению, среди партийных и советских работников (заметим, что хозяйственные работники здесь не упомянуты. — С.К.) такие, которые почему-то уверены в том, что законы обязаны исполнять не они, а кто-то другой, а что они сами могут обходить законы, нарушать или применять их по своему усмотрению по принципу: «Закон что дышло, куда повернул, туда и вышло». От такого весьма странного понимания законов всего один шаг к… преступлению…»

Говорил это, конечно же, Сталин — устами Поскребышева. А сделано это было для того, чтобы сказанное было воспринято не как угроза, а как предупреждение. Хотя слова прозвучали тогда грозные, весомые и значительные:

«Имеются… случаи, когда некоторые вельможные чиновники, злоупотребляя своей властью, учиняют расправу за критику, прямо или косвенно подвергают подчиненных репрессиям и преследованиям. (Далее выделение мое. — С.К.) Но всем известно, как строго карает таких вельмож ваша партия и ее Центральный Комитет, не считаясь при этом ни с чинами, ни со званиями, ни с прошлыми заслугами…»

Мог ли это сказать Поскребышев? Он был всегда подчеркнуто скромен, незаметен и несамостоятелен. И вдруг — такие заявления в зале, где собран партийный цвет страны!

Конечно же, говорил это Сталин, но говорил устами Поскребышева. Однако именно потому, что это было сказано устами Поскребышева, можно было понять, что Сталин не угрожал, а предупреждал. Впрочем, предупреждал он всерьёз, по-сталински. То есть, во-первых, предельно сдержанно, почему он и поручил сказать то, что было сказано, другому. Во-вторых — весомо.

И можно было не сомневаться, что вся шкурная «партоплазма» — и карьерным образом просочившаяся в зал XIX съезда, и орудующая вне его стен — поняла Сталина верно.

Всю свою жизнь государственного деятеля Сталин боролся с зазнайством и новыми социалистическими «немогузнайками». Скажем, 13 апреля 1928 года на совещании актива московской организации ВКП(б) он отдельный раздел доклада посвятил самокритике, сказав, в частности, вот что:

«Я знаю, что в рядах партии имеются люди, недолюбливающие критику вообще, самокритику в особенности. Эти люди… ворчат:…дескать…нельзя ли дать нам пожить спокойно?.. Я думаю, товарищи, что самокритика нужна нам как воздух, как вода… <…>

Лозунг самокритики получил особо сильное развитие после XV съезда партии. Почему? Потому, что после XV съезда, ликвидировавшего оппозицию…в партии может создаться опасность почить на лаврах… А что значит почить на лаврах? Это значит поставить крест над нашим движением вперед. А для того, чтобы этого не случилось, нам нужна самокритика…честная, открытая, большевистская…»