Читать онлайн «Участь свою не выбирали». Страница 15

За леском на небольшой возвышенности находилась деревня Большие Дубовицы. Комвзвода Спесин[5] сказал, что там расположился штаб артиллерийского дивизиона, в который мы должны явиться. Но теперь Спесин уже не торопился выходить из леса: искал глазами – каким путем скрытно проскочить к домам. Наверное, у него, как и у нас, все еще стоял в ушах вой "юнкерсов", свист бомб и оглушительные звуки разрывов.

Да, здесь уже был фронт, а не тыловая обстановка. С нашей и немецкой стороны время от времени раздавались артиллерийские и минометные выстрелы. В деревне то там, то здесь слышались звуки разрывов. Еще дальше, за Большими Дубовицами, где проходила передовая,- воздух прорезали редкие автоматные и пулеметные очереди. Судя по всему, разгоревшийся утром бой стихал.

В одном из сараев, пристроенных прямо к деревенской избе, нашли начальника штаба дивизиона капитана Саксина. Он спокойно и деловито объяснил обстановку по карте и сообщил, что штаб дивизиона должен перейти на новое место. Указав новое место нахождение дивизиона на карте, капитан приказал нам идти туда, чтобы подготовить блиндаж и линию связи со штабом полка.

К вечеру, когда мы заканчивали подготовку блиндажа, туда пришли командир дивизиона майор Новиков Александр Данилович, начальник разведки старший лейтенант Манушкин, начальник штаба и несколько красноармейцев.

Ночь прошла спокойно, а рано утром, едва мы вышли из блиндажа, начался сильный минометный обстрел нашего участка леса. Первые мины разорвались совсем рядом и очень неожиданно: сперва мы инстинктивно бросились на землю, а потом побежали к блиндажу. В районе Больших Дубовиц застрекотали автоматные очереди. Наш блиндаж находился у перекрестка дорог, километрах в двух от деревни. За ночь связисты протянули линии связи па НП батарей, расположенных за Большими Дубовицами. Командир дивизиона пытался с ними связаться, чтобы узнать, что происходит на передовой. Но связь после обстрела оборвалась.

Между тем минометная и автоматная стрельба нарастала. Новиков распорядился, чтобы начальник разведки с разведчиком Алалыкиным отправились в штаб стрелкового полка, который поддерживался нашим дивизионом, и выяснили обстановку на месте. Через полчаса разведчик вернулся, таща на себе тело убитого начальника разведки. Недалеко от нашего блиндажа они попали под минометный обстрел.

Наконец восстановилась связь с командиром одной из батарей. Он сообщил, что немцы зашли с флангов и сейчас пехота отступает: артиллеристы уходят вместе с командиром батальона. Куда – еще не известно.

Бой, который начался впереди, теперь обтекал нас справа и слева. Гитлеровцы явно пытались взять в кольцо подразделения, находившиеся в прилегавшем к Большим Дубовицам районе.

Капитан Саксин достал из карманов убитого начальника разведки документы. Быстро и молча выкопали неглубокую яму и опустили в нее тело Манушкина. Через несколько минут над ней вырос холмик земли. На большее времени не было…

Опасаясь полного окружения, командир дивизиона решил отходить, приказал взять имущество и следовать за ним. Участок леса, где мы находились, по-прежнему обстреливался сильным минометным огнем. Один из связистов торопливо сунул мне катушку без провода. Мы пошли по линии связи, оставляя провод несобранным. Шли довольно долго, почти бежали, прислушиваясь ко все приближавшейся автоматной стрельбе. К разрывам мин добавилась шрапнель. Снаряды взрывались над лесом, а их начинка – сотни свинцовых шариков – со свистом врезались в верхушки деревьев, били по земле вокруг нас. Наконец вошли в мелколесье, затем перебежали небольшой овраг; за ним начинался кустарник, а дальше – снова лес. Добравшись до первых деревьев, увидели красноармейцев, роющих окопы, и носом к носу столкнулись с командиром дивизии. Размахивая пистолетом перед лицом Новикова, он яростно кричал:

– Куда бежишь, артиллерист? Огня давай! Давай огня! Где твоя связь? Почему катушки пустые? А ну… собрать провод! Открыть огонь по гадам!

Я оказался ближе всех к Новикову. Обернувшись к нам и увидя на мне висящую катушку, Новиков тут же приказал:

– Старший сержант! Собери провод! Бегом вперед! Я схватил лежавшую на земле "нитку". Кто-то из подбежавших связистов перерезал ее ножом и закрепил провод на катушке. Я закрутил ручку барабана, и провод потянул меня обратно под шрапнель. Когда добежал до оврага, "заиграла" "катюша". С ужасом почувствовав, что ее снаряды несутся в нейтральную зону, прямо на меня, упал ничком на землю. Почти одновременные многочисленные взрывы – справа, слева, впереди, сзади окружили со всех сторон. В ушах звенело и грохотало, в нос ударил резкий пороховой запах, кругом свистели, яростно били по деревьям и земле осколки. Однако ж бывали чудеса на войне: в этом аду я остался жив…

Вскочив, снова побежал вперед, быстро наматывая провод. Сверху время от времени со свистом летела шрапнель, и я невольно вздрагивал и внутренне сжимался при разрывах в небе. За оврагом наткнулся на пожилого тщедушного красноармейца без винтовки. Без пилотки и поясного ремня, в расстегнутой шинели, с перекошенным, исказившим лицо ртом, он неуклюже топтался на одном месте. Налитые кровью глаза смотрели мимо меня, взгляд был лишен всякой мысли. Я понял: он сошел с ума или контужен, и побежал дальше – задерживаться не имел права, да и помочь ничем не мог.

В мелколесье, прежде чем выйти на поляну, глянул вперед. На поляну из леса выбегали немецкие солдаты в серо-зеленых мундирах с автоматами в руках. Одни перебежками, другие чуть согнувшись двигались прямо на меня. За несколько секунд отчаянным усилием, почти ломая пальцы, я перетер провод о край каркаса катушки и, сгибаясь, чтобы не заметили, изо всех сил побежал назад.

На опушке леса, где нас задержал командир дивизии, красноармейцы продолжали рыть окопы.

– Автоматчики подходят! – крикнул я и побежал искать командира дивизиона.

В полдень наши пушки и гаубицы уже вели огонь. Начались контратаки стрелковых подразделений. Первая, вторая, третья… До нас долетали нестройные крики "ура!", перемежавшиеся стрельбой из автоматов, винтовок и пулеметов. При каждой контратаке немцы открывали ураганный минометный и пулеметный огонь, а блиндажи еще не были готовы и прятаться от обстрела было негде. Мины рвались вокруг нашего НП, который находился в неглубокой ямке под кустом. Над нами проносились осколки, зловеще посвистывали пули.

После каждой контратаки мимо проносили раненых. Некоторые шли сами. Запомнилось: быстро, во весь рост, не обращая внимания на обстрел, идет полураздетый рослый боец с мужественным и, как смерть, бледным лицом. Во все плечо и грудь – громадная, сплошь сочащаяся кровью повязка. Другой пробежал в горячке, вместо челюсти – сплошное кровавое месиво…