Читать онлайн «Бакунин». Страница 22

Бакунин был первым русским, серьезно познакомившимся уже в 40-х годах с идеями Маркса. Причем материализм и атеизм Маркса, его политическая экономия, бесспорно, повлияли на него. Отсутствие у Бакунина в это время каких-либо догматических представлений, несвязанность его с тем или иным политическим или философским течением, направлением, школой способствовали сравнительно легкому усвоению ряда импонирующих ему идей Маркса. «Маркс был тогда гораздо более крайним, чем я, — вспоминал он спустя почти 30 лет, — да и теперь он, если не более крайний, то несравненно ученее меня. Я тогда и понятия не имел о политической экономии, и мой социализм был чисто инстинктивным.

Oн же, хотя и был моложе меня, уже был атеистом, ученым-материалистом и сознательным социалистом. Именно в это время он вырабатывал первые основания своей настоящей системы. Мы довольно часто встречались, потому что я очень уважал его за его знания и за его страстную и серьезную преданность делу пролетариата».[89]

Помимо Маркса, Бакунин поддерживал связи со многими немецкими коммунистами, был частым посетителем немецких коммунистических клубов в Париже.

O сближении Бакунина с коммунистами свидетельствует и Руге, который сам к этому времени, напротив, стал переходить на позиции мещанского либерализма. «В то время, — пишет он, — в Париже экономические вопросы стояли в центре внимания и обсуждались все формы социализма. При этом я с Марксом разошелся, Бакунин же примкнул к нему и к коммунистам» (т. III, стр. 469).

Но живой интерес к идеям Маркса, известное влияние их на Бакунина никак не означали еще, что он действительно стал коммунистом. Впитывая в себя многие политические учения, с которыми ему приходилось сталкиваться, он иногда на время увлекался ими, иногда брал из них что-то, иногда просто та или иная мысль откладывалась в его сознании, а затем спустя много лет появлялась вновь, обогащенная собственными размышлениями, опытом, практикой.

Немалый след в сознании Бакунина в парижский период его жизни оставили идеи Прудона.

Пьер-Жозеф Прудон, сын мелкого служащего, сначала работал наборщиком. Обладая недюжинным умом и талантом, страстно увлекаясь социальными проблемами, он в 1840 году опубликовал первую свою работу «Что такое собственность?».

Написанная темпераментно и убедительно, языком свежим и самобытным, работа эта клеймила экономическое неравенство, царящее в современном обществе.

Ниспровергая авторитеты собственности, буржуазного политического устройства, буржуазной морали, Прудон призывал к разрушению существующих норм жизни.

«Что касается меня, — заявлял он, — я поклялся и останусь верен своему разрушительному делу, буду искать истину на развалинах старого строя. Я ненавижу половинчатую работу; и вы можете мне верить, читатель: если я осмеливался занесть руку на новые заветы, я не ограничусь уже только тем, что сниму с него крышку. Надо развенчать таинства святая святых несправедливости, разбить скрижали старого завета и бросить все предметы старого культа на съедение свиньям».[90]

Провозгласив разрушение существующего строя, Прудон тут же сам ставил вопрос о том, какова будет форма общественного устройства, когда будет уничтожена собственность.

«Единственно возможной, справедливой и истинной формой общественного устройства, — отвечал он, — является свободная ассоциация, свобода, ограничивающаяся соблюдением равенства в средствах производства и эквивалентности в обмене».[91]

Книга Прудона произвела большое впечатление на радикально настроенную интеллигенцию. Вот как объяснял ее успех К. Маркс:

«Вызывающая дерзость, с которой он посягает на „святая святых“ политической экономии, остроумные парадоксы, с помощью которых он высмеивает пошлый буржуазный рассудок, уничтожающая критика, едкая ирония, проглядывающее тут и там глубокое и искреннее чувство возмущения мерзостью существующего, революционная убежденность — всеми этими качествами книга „Что такое собственность?“ электризовала читателей и при первом своем появлении на свет произвела сильное впечатление».[92]

Все недостатки, свойственные мелкобуржуазной системе взглядов, вся поверхностность экономических исследований, наконец, вся недостаточность эрудиции автора сказались в его второй работе — «Система экономических противоречий или философия нищеты» (1846 г.), резко раскритикованной Марксом.

Но в первое время личного знакомства Маркса с Прудоном Маркс оказывал на французского философа известное влияние. «Во время долгих споров, часто продолжавшихся всю ночь напролет, — вспоминал Маркс, — я заразил его, к большому вреду для него, гегельянством…

…Прудон по натуре был склонен к диалектике. Но так как он никогда не понимал подлинно научной диалектики, то он не пошел дальше софистики».[93]

В тайны диалектики посвящал Прудона и Бакунин. Французскому философу явно не хватало образования. До знакомства с Марксом и Бакуниным он, по существу, не знал Гегеля. Герцен впоследствии описывал, как выглядели беседы Прудона и Бакунина.

«Бакунин жил тогда с А. Рейхелем в чрезвычайно скромной квартире за Сеной, в rue de Burgogne. Прудон часто приходил туда слушать рейхелева Бетховена и бакунинского Гегеля — философские споры длились дольше симфоний. Они напоминали знаменитые всеиощные бдения Бакунина с Хомяковым у Чаадаева, у Елагиной о том же Гегеле. В 1847 году Карл Фохт, живший тоже в rue de Burgogne и тоже часто посещавший Рейхеля и Бакунина, наскучив как-то вечером слушать бесконечные толки о феноменологии, отправился спать. На другой день утром он зашел за Рейхелем… его удивил, несмотря на ранний час, разговор в кабинете Бакунина; он приоткрыл дверь — Прудон и Бакунин сидели на тех же местах, перед потухшим камином, и оканчивали в кратких словах начатый вчера спор».[94]

В полемике Маркса и Прудона Бакунин часто становился на точку зрения первого. «Прудон, — писал Бакунин, — несмотря на все старания стать на почву реальную, остался идеалистом и метафизиком. Его точка отправления — абстрактная идея права; от права он идет к экономическому факту, а г. Маркс, в противоположность ему, высказал и доказал несомненную истину, подтверждаемую всей прошлой и настоящей историей человеческого общества, народов и государств, что экономический факт всегда предшествовал и предшествует юридическому и политическому праву».[95]

Однако не ко всем идеям Прудона Бакунин относился критически. Было во взглядах французского философа и то, что привлекало его русского оппонента. К числу таких мыслей принадлежал и призыв Прудона «разбить скрижали старого завета», разрушить современные государственные формы.