Читать онлайн «Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей». Страница 72

М. В. Нестеров. Царевич Дмитрий.

В 1587 году Борис заключил договор с Англией. Елизавета, узнав о силе Бориса, сама написала ему письмо, называя своим дорогим родственником, и просила дать такую привилегию членам английской компании, чтобы они не только могли во всей России торговать беспошлинно, но чтобы кроме них не позволялось торговать никаким иноземцам; чтобы сверх того им было разрешено при помощи со стороны русских искать Китайскую землю и пр. Требуя таких выгод для своих, Елизавета никак не хотела допустить московских купцов в Англию для торговли. Борис отклонил излишние требования, как, например, исключительное право английской компании на торговлю в русских краях с изъятием всех других иноземцев; он указал на несообразность позволения искать новые земли, но дал право беспошлинной торговли одной английской компании, тогда как товары всех других иноземцев и даже англичан, не принадлежавших к компании, облагались пошлинами. Торговля англичан в русских землях была оптовая; розничная продажа не была им дозволена. Способ торговли был преимущественно меновой, хотя англичанам предоставлялось право чеканить монету, платя за то пошлину, подобно тому как в то время монету дозволялось вообще бить денежным мастерам по определенной форме с платежом пошлин в казну. Главные предметы вывоза были лен, пенька, рыба, икра, кожи, деготь, поташ, сало, воск, мед, меха. Воск дозволялось менять не иначе как на порох, селитру и серу – на предметы, необходимые для ратного дела. По известию англичан, в начале царствования Федора по сравнению с давним временем чувствовался упадок вывоза, свидетельствовавший об уменьшении производительности в стране. Так, воску вывозилось прежде до 50 000 пудов, а в начале царствования Федора – только до 10 000; количество же вывозимого сала снизилось со 100 000 пудов на 3000; очень упала тогда торговля льном и пенькой после утраты Нарвы и ее пристани, зато количество мехов, ценность которых означена англичанами на 500 000 рублей в год, увеличилось после открытия пути в Сибирь и с каждым годом возрастало по мере движения русских на восток.

Состояние народа при Борисе стало лучше, чем при Грозном, уже потому, что хуже времен последнего мало можно найти в истории.

Вообще Борис в делах внутреннего строения имел в виду свои личные расчеты и всегда делал то, что могло придать его управлению значение и блеск. Такой смысл имело преобразование, совершенное им в порядке церковной иерархии. Борис задумал учредить в Московском государстве патриархию. Он воспользовался приездом константинопольского патриарха Иеремии, который со своим греческим духовенством разъезжал для сбора милостыни и привез царю Федору икону с каплями Христовой крови. Гостям оказали блестящий и вместе с тем очень чванный прием. Греки поражены были блеском золототканых одежд царя и царицы, унизанных жемчугом, усыпанных дорогими каменьями; богатством окладов на бесчисленных иконах; огромными серебряными сосудами, изображавшими зверей, птиц, деревья; настенной мозаикой, блиставшей золотом и изображениями из Священной истории. Борис сообщил патриарху свое намерение насчет учреждения патриаршества. Иеремия одобрил это намерение. Борис предложил самому Иеремии быть в Москве патриархом, но с тем, чтобы он жил не в Москве, а во Владимире, так как Борис ни за что не хотел удалять из столицы или оставлять в ней не первым, а вторым своего любимца Иова. Иеремии не слишком было хорошо в Турции, он готов был променять ее на Русь, но не хотел жить иначе как в Москве. Поэтому обе стороны сошлись на том, что Иеремия, наделенный богатой милостыней, согласился на возведение митрополита Иова в сан патриарха. Для соблюдения законности созвали собор, и архиереи предложили трех кандидатов, предоставляя царю избрать из них патриарха по своему усмотрению. Разумеется, избран был Иов, и 26 января 1589 года совершилось его посвящение.

Как ни старался Годунов избегать всякой войны с соседями, однако в 1590 году, по истечении перемирия со Швецией, принужден был начать неприятельские действия. Шведы удерживали отнятую при Грозном часть Водской пятины и не хотели возвращать ее, хотя Борис и предлагал за нее деньги. Московскому государству было особенно тяжело, что у него отняли море. В январе 1590 года началась война.

Самого царя взяли в поход, находя полезным, чтобы он был при войске. Шведы действовали плохо, не более как через месяц сами предложили перемирие на год и уступили царю Ям, Копорье и Ивангород. Русским этого было недостаточно. Они хотели также возвратить Нарву и Корелу, но приступ их к Нарве был неудачен, и осторожный Борис, побоявшись подвергаться опасностям дальнейшей войны, поспешил взять то, что давалось, отлагая на будущее время возвращение остального. С тех пор несколько лет съезжались русские и шведские уполномоченные; не могли сойтись, начинались опять военные действия, вообще незначительные; потом опять съезжались послы толковать о примирении и только уже в 1595 году заключили мир. Шведы вернули русским Корелу, а русские отказались от Нарвы и от всех притязаний на Эстонию.

Убийство царевича Дмитрия приспешниками Бориса Годунова. Русский лубок.

Русские простолюдины. По книге А. Олеария.

Между тем в те годы, когда происходили переговоры со шведами о границах, в Московском государстве совершались важные трагические события. Дмитрий рос в почетном изгнании в Угличе и представлял в будущем большую опасность для Бориса. Рассказывали, что малолетний Дмитрий уже в детстве показывал отцовские наклонности, любил смотреть, как убивают домашних животных, и сам ради потехи убивал их палкой. Говорят, однажды, играя с детьми, он сделал из снега несколько человекоподобных фигур; одну из них назвал Борисом Годуновым, других – именами разных бояр, приятелей Годунова, бил их палками, говорил, что рубит им головы, руки, ноги, и прибавлял: «Вот как будет, когда я стану царствовать!» Смерть этого ребенка казалась не только полезной для видов Годунова, но и необходимой для его существования.

В 1592 году Годунов отправил в Углич надзирать за земскими делами и над домашним обиходом царицы Марфы своих доверенных людей: дьяка Михаила Битяговского с сыном Даниилом и племянником Качаловым. Нагие и сама царица не терпели этих людей; они беспрестанно с ними ссорились.

15 мая 1591 года в полдень пономарь соборной церкви Углича ударил в набат. Народ сбежался со всех сторон во двор царицы и увидел царевича мертвого с перерезанным горлом. Мать в исступлении обвиняла в убийстве людей, присланных Борисом. Народ убил Михаила и Даниила Битяговских и Никиту Качалова, а сына мамки царевича Волоховой притащил в церковь к царице и убил по ее приказанию перед ее глазами. Умертвили еще несколько человек по подозрению в сговоре с убийцами.