Читать онлайн «Царица Савская». Страница 16

В эпоху Сафавидов относительно самостоятельной была роль женщины. Например, о повальном ношении чадры даже не могло быть речи, несмотря на все попытки шиитов внедрить этот якобы древний мусульманский обычай. Из путевых заметок европейцев можно даже узнать, что персидские женщины не только не носили чадры, но были одеты уж слишком свободно. Это скандализовало христианских путешественников.

Изображения царицы Билкис, всегда нарисованной без чадры, подтверждают этот факт. Сцены встречи с Соломоном на этих картинах никогда не происходят во дворце, а в райском на вид саду. Растения, животные, люди пребывают в полном согласии. Через сад течет ручей, покрытый стеклянной плитой.

На одной, хранящейся в Париже, миниатюре изображен момент, когда царица переходит через покрытый стеклом ручей. Соломон, сидящий на троне в венце с лучами, внимательно смотрит на нее. Его визирь Асаф тоже наблюдает за сценой, на дереве сидит удод, а злой джинн уставился на ноги Билкис. Но на ней белые носочки, художнику не было нужды изображать волосатые икры, так как он нарисовал царицу в полупрофиль. Так он избегает при ее изображении всяких демонических признаков.

Миниатюристы, видимо, прилагали все старания, чтобы завуалировать известные им рассказы о демонической волосатости ног. Интересным примером этому является миниатюра, сделанная для «Majalis al-ushshag» («Собрание любящих»). На заднем плане выстроились джинны, оклеветавшие царицу перед Соломоном. На переднем плане царица, в отличие от всех известных нам легенд, переходит настоящий ручей, вода которого кружится вокруг ее ног.

Почему художник, нарисовавший миниатюру в 1552 г., отказался от изображения стеклянного пола, вряд ли можно однозначно объяснить. Возможно, прав английский ученый Томас Арнольд, к мнению которого присоединился также известнейший знаток персидской книжной живописи У. Робинсон. Объяснение звучит так: художник нарисовал ноги царицы под водой, чтобы избавить себя от неприятного ему изображения волосатых ног. Не только мы, но и зрители на картине потрясены этим положительным оборотом, особенно Соломон, который в знак удивления приложил палец к губам.

Мы видели, что царицу Билкис на миниатюрах с большой изобретательностью освобождают от демонических признаков. Такими же положительными являются изображения сидящей на троне царицы, основой для которых послужил рассказ в Коране. Часто царица сидит напротив восседающего на троне Соломона, как, например, на титульном листе «Khamsa», собрания стихотворений персидского поэта Низами. Или на титульном листе собрания сочинений мистика Саади. Там Соломон советуется со своим визирем Асафом по поводу демона Сакхра; царица Савская сидит на троне, рядом с ней гонец Соломона — удод.

Наконец, есть миниатюры, на которых Соломон и Билкис сидят на троне вместе. Предпосылкой для этого сюжета служит широко распространенная легенда о браке обоих монархов. Это рассказано, например, в народном романе «Семь тронов» персидского писателя Джами. В главе «Salaman va Absal» есть небольшое эссе на классическую тему о неверности женщин. Здесь царица Савская признается в свободном взгляде на половые отношения:

Нас удивляет непринужденность изображения придворной жизни в этом тексте. Соломон жаждет подарков, Билкис тоскует по любви и симпатии.

Но художник, изобразивший эту сцену, дает «беспутным мыслям» интересное истолкование: царь и царица равноправно сидят друг с другом на одном и том же троне. Злой дух позади царя изгнан в сад, тогда как сам царь разговаривает с одним из своих крылатых добрых джиннов. Но более содержательно изображена царица: положение головы и направление взгляда по диагонали фокусируют внимание на сцене, которая разыгрывается слева внизу у входа во дворец. Там изображен человек вполоборота, протягивающий милостыню нищему. Как же выглядит этот щедрый молодой человек?

На нем одежда, по окраске и вышивке похожая на Соломонову, а красную накидку он набросил точно, как царица Билкис. То, чего добивался художник этим изображением, удачнее всего можно назвать социальной интерпретацией текста Джами. Книга изображает двух самовлюбленных, эгоистичных монархов: жадного до подарков Соломона и жаждущую любовных утех царицу. А художник показывает щедрость, добродетель царей, которые делятся и с другими. Изображены не берущие царь и царица, а дающий юноша, в котором, вплоть до одежды и черт лица «отображены» царь и царица. Щедрость, говорит нам картина, вот истинная добродетель монарха!

Миниатюра была нарисована для султана Ибрагима Мирзы (1540–1577) и задумана как завуалированный призыв к социальной ответственности государя.

Не в пример жестче осуждает поэт Низами дурные привычки Соломона и Билкис. В своем собрании сочинений он рассказывает о женитьбе и рождении парализованного ребенка. Этот ребенок мог быть исцелен при условии, что августейшая чета откроет Аллаху свои тайные желания. Царица признается, что хочет обмануть своего супруга. Царь же признается, что, несмотря на огромные богатства, вожделеет к чужому добру. Низами предлагает, можно сказать, современное истолкование: тот, кто во время религиозного таинства признается и высказывает сокровенное, получает спасение и исцеление. Наоборот, умолчание влечет паралич и болезнь — глубокомысленный и вполне убедительный для современного сознания вывод.

Царица Билкис изображалась не только как представительница придворной культуры. На миниатюре 1590 г. она лежит под деревом, непринужденно опершись на подушки. Напротив нее на пальме сидит удод с письмом Соломона в клюве. Ее облегающее фигуру одеяние украшает орнамент из вьющихся растений, куда вписаны человеческие и звериные головы. Кажется даже, что растительность пробивается сквозь них. Это переплетение растительных, животных и человеческих элементов отражает не только особую склонность к естественному, живому миру. Здесь ощущается даже некое мистическое единение, которое нас, возможно, удивляет. Ведь ислам часто изображается как жестко следующая законам религия. Этот предрассудок, ввиду тех мистических течений, которые всегда сопровождали религиозный и политический радикализм ислама, особенно отчетливо проявляется в мистике суфизма; с этим направлением исламской религии был тесно связан царский дом Сафавидов.