Читать онлайн «Русский капитал. От Демидовых до Нобелей». Страница 31

На следующий день капиталы Рябушинских были переведены в Московский торговый банк. Информация об этом «просочилась» в газеты, и уже через день вся деловая Москва знала: во-первых, никаких проблем с ликвидами, то есть с наличностью, Найдёнов не имеет, и, во-вторых, сами Рябушинские доверяют ему свои капиталы. Вкладчики банка успокоились.

А заводы ТОРГОПРО, оживленные миллионными кредитами-инвестициями, уже спустя год вылезли из кризиса и начали давать солидные прибыли.

Московский торговый банк не считался крупным, зато считался очень надежным. Николай Александрович Найдёнов не был самым богатым предпринимателем в России, но, пожалуй, более авторитетного сыскать было трудно. Во всяком случае, столько общественной нагрузки, сколько взвалил на себя он, не мог позволить себе ни один другой купец. Выше перечислены далеко не все его должности. К концу XIX века он был почетным мировым судьей, членом учетно-ссудного комитета Московской конторы Государственного банка, председателем Комитета по историческому описанию Москвы, председателем попечительского совета созданного по его предложению Александровского коммерческого училища, почетным членом Архитектурного института, членом Совета по учебным делам при министерстве финансов, старостой храма Грузинской Божией Матери, гласным Городской думы, членом Главного по фабричным и горнозаводским делам присутствия, председателем попечительского совета Московского прядильно-ткацкого училища и прочая, прочая, прочая. В 1877 году, будучи депутатом Московской городской думы, он работал в шести из двадцати комиссий, две из которых возглавлял. В ознаменование его заслуг перед отечеством сам император пожаловал его в 1901 году одним из высочайших орденов империи – орденом Белого Орла, дававшим право на потомственное дворянство. Орден Найдёнов принял, а от дворянства отказался.

– Я в купеческом звании родился, в нем и умру, – заявил он на церемонии вручения.

Николай Александрович Найдёнов стал одним из первых московских краеведов. На свои деньги он организовал фотографирование всех московских храмов, торговых рядов и различных примечательных зданий, а затем оплатил издание нескольких фотоальбомов.

В свободное от общественной и деловой нагрузки время Николай Александрович писал книги об истории родного города и городского купечества. Получилось более восьмидесяти книг. Правда, не все современники воспринимали его труды всерьез.

«Купца Найденова, – писал в фельетонах Антоша Чехонте (А. П. Чехов), – посетила муза истории и показала ему кукиш… Муза вдохновила купца Найденова. Он, смекая, соображая и натужась, сел за стол и стал сочинять “Историю известных купеческих родов”. На что понадобилась ему эта никому не нужная “история”, не разберет ни черт, ни квартальный…»

А в самом начале XX века Николай Александрович Найдёнов издал два тома своих «Воспоминаний о виденном, слышанном и испытанном». Тираж издания был менее ста экземпляров, а на титульном листе имелась пометка «Напечатаны для лиц, принадлежащих и близких к роду составителя».

Спустя несколько месяцев после выхода в свет второго тома «Воспоминаний», в ноябре 1905 года, Николай Александрович Найдёнов умер от грудной жабы (говоря современным языком, от стенокардии). Все, что он нажил за свою жизнь, перешло к сыну – Александру Николаевичу Найдёнову. Перешло именно все – от имущества до общественных нагрузок. После смерти отца он стал и старшиной Биржевого комитета, и гласным Городской думы, и попечителем, и почетным председателем, и членом многочисленных комитетов…

Но главным своим делом Александр Николаевич считал все-таки дело банковское. И репутацией уважаемого, честного банкира он дорожил настолько, что когда в конце 1917 года большевики национализировали (или, проще говоря, захватили, ограбили) его банк, он начал расплачиваться с кредиторами из собственных средств.

Такого в мировой финансовой практике еще не было. Конечно, люди понимали, что Найдёнов ни в чем не виноват. Никто не требовал от него возврата денег, зная, что деньги загребли Советы. Но он сам отдавал то, что было на его личных счетах в зарубежных банках. Отдал все, что оставалось, более 300 000 рублей.

Советская власть оценила этот его поступок. Посчитав, что бывший банкир издевается над новым правительством, ему вежливо предложили не раздавать деньги пострадавшим вкладчикам, а сдать их в Госбанк – мол, там разберутся. После того, как Найдёнов продолжил свою антисоветскую акцию по раздаче денег, его арестовали. А потом – отпустили. И снова арестовали, и снова отпустили, и так три раза за два года. В конце концов ему предложили просто уехать из страны, чтобы не мозолить глаза трудовому народу, но Александр Николаевич от этого предложения вежливо отказался, заявив, что покидать родину сейчас не намерен.

Умер он в 1920 году, в возрасте 54 лет. Умер, как и прадед Егор Иванович, бедным и свободным. И даже новая власть не могла его ни в чем упрекнуть: по своим кредитам Найденов рассчитался полностью.

Фотографии из альбомов Николая Александровича Найдёнова:

вверху – вид Никольской улицы от Богоявленского переулкак Владимирским воротам, 1888 год;

внизу – Охотный ряд, 1891 год

Сын Александра Николаевича, названный в честь деда Николаем, прожил 79 лет и умер в 1974 году. А жил он всегда честно. Стал инженером, строил Московский метрополитен, работал в Гидропроекте, был ударником коммунистического труда. Когда ему предложили вступить в партию, от этого выгодного предложения отказался, заявив, что «работать готов, но знамя нести не может». Жена Николая Александровича, Елена Ивановна, была актрисой, работала в Малом театре, одной из первых получила звание народной артистки РСФСР. А дети, искусствовед и историк Александр Николаевич и астрофизик Николай Николаевич Найдёновы, по сию пору живут в Москве.

Уж так повелось в России, что о наиболее популярных в народе личностях здесь слагают легенды. По одной из них, первый из купцов Морозовых, Савва Васильевич, выкупился из крепости у помещика Рюмина, заплатив ему за себя и за четырех своих сыновей 17 000 рублей ассигнациями, оказавшимися потом фальшивыми. Крестьянин так ловко срисовал денежки, что помещик сначала ничего не заметил и только на следующий день разглядел, что на бумажках нет водяных знаков. В полицию он заявлять не стал, поскольку сам был когда-то крепостным, а только договорился с Саввой, что тот потом расплатится с ним по-настоящему.