Читать онлайн «С миру по нитке». Страница 57

После этой публикации, как сказал мне недавно Костя, поток обвинений в его адрес в различных интервью Гурченко иссяк. Будем надеяться, что навсегда. А я приведу еще один штришок «по поводу».

Как-то во время съемок «Морячки» в Коктебеле мы шли – я, Люся и Костя по аллее парка к пляжу. Навстречу шли люди с пляжа, многие женщины были в купальниках и я непроизвольно задерживал взгляд на самых привлекательных из них. И тут же получал толчок в ребро от Гурченко.

– Хватит зыркать! Ты же женатый человек!

– Люся, я задерживаю взгляд на сотую долю секунды. Как ты засекаешь такое мгновение, идя рядом со мной, даже не видя меня в профиль? – поинтересовался я.

– Слушай, я со своим отцом такую школу прошла, что тебе и не снилось. Не зыркай, хватит! – в очередной раз остановила она меня.

Так что, я думаю, зарождение Костиных отношений с Наташей Люся могла засечь в зародыше и поход в сыскное агенство был нужен ей, возможно, как последняя печать в справке.

В Ереване снимался фильм по моему дипломному сценарию. С главным редактором киностудии «Арменфильм», Левоном Будагяном я играл в шахматы.

Разыграли быстро дебют и еще через несколько ходов он задумался крепко, а потом поднял на меня глаза и сказал:

– Может так быть, что ты хорошо играешь и я этого не понимаю?

И сам же ответил на свой вопрос:

– Нет, не может этого быть!

Так вот, большинству критиков, которые обвиняют меня в дурновкусии, в пошлости и низкопробности, называют Тинто Брассом мне очень хочется задать вопрос:

– Может такое быть, что вы лучше меня разбираетесь в кинокомедии, в шутках, знаете, что такое эротика, драматургия, а чувство юмора у вас тоньше и вкус лучше, чем у меня?

И ответить им:

– Нет, не может этого быть!

Потому что, уверен, книжек я прочитал значительно больше, чем мои критики, фильмов и спектаклей посмотрел больше, соображаю лучше хотя бы потому, что понимаю, что такое эротика и никогда не снимаю ее, а уж в теме, которой посвящены большинство моих фильмов – сближению мужчины и женщины – разбираюсь несомненно лучше, чем мои закомплексованные и очень дремучие оппоненты.

Вот одна история, на мой взгляд, интересная. Как-то я зашел со своим другом в Союз кинематографистов, мне нужно было взять какую-то справку в отделе драматургии. Я оставил друга у входа, а сам поднялся на третий этаж. Когда я спустился вниз, друг спросил меня:

– Что за помещение у вас там? – и показал на дверь Малого кинозала.

– А что такое? – спросил я.

– Понимаешь, сейчас туда заходили очень странные люди. Ну, например, один подволакивал ногу, второй был с челюстью дауна, какая-то молодая женщина разговаривала сама с собой и идиотски улыбалась, у другой рука была поднята и согнута, как лапа у собаки, когда она «служит», какой-то мужчина дергался и бесприрывно моргал, как при тряске Святого Витта. И все одеты плохо и притом неряшливо... Вы взяли шефство над дебилами? – закончил мой товарищ.

– Подожди, сейчас узнаю, – сказал ему я, отошел и открыл дверь кинозала.

В темном зале демонстрировался фильм и стоял невообразимый шум. Такой шум я слышал в послевоенные годы в кинозале клуба им. Тельмана при табачной фабрике в Баку и то на последнем сеансе, когда люди приходили не смотреть кино, а обжиматься, грызть семечки и курить анашу. И вот второй раз услышал в Союзе кинематографистов СССР на просмотре для кинокритиков: да, в зале сидели кинокритики и на экран практически никто не смотрел – они разговаривали, ели бутерброды, перекрикивались, менялись местами, спорили...

Я закрыл дверь кинозала и подошел к своему другу.

– Это не дебилы, – сказал я. – Там кинокритики...

Поверьте, я не наговариваю и не сгущаю краски – большинство кинокритиков выглядит внешне очень непрезентабельно.

А уж какие рецензии они могут написать после таких просмотров я испытал не раз на своей шкуре: они не могут внятно пересказать сюжет картины, путаются в деталях, неправильно называют имена актеров, занятых в фильме, могут даже назвать актера, не имеющего к фильму никакого отношения, искажают названия моих картин, приписывают мне картины, которые я не снимал и т.д. Первое воемя меня это страшно возмущало, я писал в редакции гневные письма, требовал сатисфакции, опровержений, наказания виновных, а когда понял, что все мои действия тшетны, смирился, успокоив себя фразой Наполеона: « С дураками необходимо считаться, как с неприятелем на поле боя, превосходящим тебя количеством». И еще: Марку Твену принадлежит фраза:«Как-то бедняга, страдающий зубной болью, изобрел немецкий язык». Перефразируя великого юмориста, могу сказать: «Как-то бедняга, кторый не знал, чем заняться в жизни, стал кинокритиком».

Никому и в голову не приходило снимать г-жу Новодворскую – многие считают ее крайне непривлекательной особой, а вы решились пригласить ее к себе в фильм. Расскажите об этом.

– Почему вы с ней начали работать? Вы друзья?

Этот вопрос был задан мне в одном из интервью и вот как я на него ответил.

Безумная на первый взгляд мысль снять в фильме «Примадонна Мэри» Валерию Ильиничну Новодворскую и Константина Борового, признаюсь, пришла в голову не мне, а моей жене, Оксане. В сценарии были заявлены только их фамилии – герои стояли в аэропрту Майами с плакатами, якобы встречая Новодворскую и Борового.

– А представляешь, если они вдруг в самом деле прилетели бы? – спросила моя жена.

Это было, как теперь говорят – «супер»! Я позвонил Новодворской, представился и пригласил сниматься в Майами, на что она мне сразу ответила, что я не на ту нарвался, дураку ясно, что это – происки коммунистов, таким макаром ее хотят выманить из страны, а потом бросить на чужбине, как бросили недавно целый цирк в Америке.... Я пытался как мог ее разуверить и, в конце концов, она посоветовала мне позвонить и поговорить с Боровым. «Если он даст согласие, тогда поеду и я». Боровой сразу понял, что коммунисты тут не при чем и дал согласие. И я срочно стал переделывать сценарий. Попутно в Майами я случайно встретился с Михаилом Гулько, который дал мне послушать свой новый диск с заинтересовавшей меня песней «Заграница». Родилась идея снять небольшой клип на эту песню с Гулько, Новодворской и Боровым. Что в результате и есть в фильме.

Новодворская оказалась на редкость мягким, наивным, добродушным человеком, что трудно представить, наблюдая за ней по ТВ. Она покорила всю нашу группу, а также всех местных «русских», общавшихся с ней.

– О, потаты! Это же бататы! – радостно вскрикнула она на рынке, увидев надпись на пакете с картошкой. – Я читала о них у Гарриет Бичер Стоу в «Хижине дяди Тома»!