Читать онлайн «Менделеев». Страница 11

Дмитрий Иванович поселился на Петербургской стороне, в квартире за табачной лавочкой вместе с Вышнеградским — товарищем своим по институту. К двадцати одному году он стал молодым человеком высокого роста, мало чем напоминавшего удивленного столичным блеском мальчика, пять лет назад приехавшего с матерью в Петербург.

Непривычна сидела на нем первая, после казенных тужурок, своя одежда. Жиденькая, молодая бородка делала его старше своих лет, синие глаза смотрели сосредоточенно, а розовое лицо маменькиного баловня побледнело и похудело от постоянной болезни. От этого же еще не окончательно установился голос, но в нем уже можно было уловить все те внезапные переходы с низких нот на высокие, почти в крик, и те «рыкания», которые впоследствии и завораживали аудиторию и запугивали своей неожиданностью непривычных слушателей. Но пока голос, даже в простом разговоре, приходилось сдерживать. Здоровье, несмотря на перемену режима и возможность быть больше на воздухе, — не поправлялось. Все чаше повторялись кровохарканья, укладывая надолго в постель и истощая молодой организм. Чахотка была констатирована. На Дмитрия Ивановича друзья стали смотреть как на умирающего, и доктор Здекауер, петербургская знаменитость и впоследствии лейб-медик, настоятельно отсылал на юг, не ручаясь впрочем и там за его жизнь. Северное лето после тяжелой весны не принесло облегчения, и Дмитрии Иванович принужден был принять предложенное ему место учителя гимназии в Крыму, в Симферополе.

За два года до окончания Дмитрием Ивановичем института в 1853 г. началась Крымская война. Экономические предвестники ее появились еще в 30-х годах, с того времени, когда Россия особенно интенсивно стала расширять свои рынки на Востоке. Начав завоевание Азии неудачным походом Перовского на Хиву в 1839 г., русские стали появляться в Афганистане на самых границах Индии, обнаруживая тенденции расширяться и впредь, как в направлении английских колоний, так и предвосхищая, где возможно, появление английского капитала.

Торговые же отношения между Англией и Россией, такие интенсивные в XVIII веке, к середине XIX почти совсем прекратились. Случилось это, с одной стороны, благодаря колоссальному падению цен на европейскую пшеницу, с другой — благодаря необыкновенно расширившейся после войны 1812 г. русской промышленности, поощряемой протекционистским таможенным тарифом. Россия, вывозившая прежде в Англию в большом количестве хлеб, и ввозившая к себе английские изделия, преимущественно мануфактурные, теперь нуждалась уже не в ввозе, а в расширении рынков для своей мануфактурной продукции. Таким образом, российский капитализм приобрел всю экономическую целеустремленность и тенденции развитых его форм. Высокие ввозные таможенные пошлины давали возможность отечественной индустрии монополизировать внутренний рынок, и, не довольствуясь его емкостью, увеличивать рынки, как путем завоеваний, так путем расширения сферы государственного влияния.

Такая политика России никак не устраивала английскую торговлю, не менее заинтересованную в рынках, но часто наталкивающуюся на агрессивность русского капитала. Борьба с расширением России стала серьезной проблемой английского капитализма и проблему эту разрешить можно было только войной. Но Англия оттягивала войну не желая рисковать только своим флотом и лишенная по крайней мере, временно, французской революцией 48-го года, континентальных союзников.

Николай I неуклонно вел свою линию внешней политики. Благодаря своевременным дипломатическим нажимам на турецкого султана, ему удалось заключить договор, установивший преобладающее влияние России на всем пространстве Балканского полуострова. Кроме того, государственная дипломатия заняла крайне неудобную для Англия позицию в Александрии, где египетский паша был таким же сторожем при воротах на англо-индийской торговой дороге, как султан на дороге из Средиземного моря в Черное. Главным же принципом внешней политики России неизменно оставалась борьба с революционным движением. Проводя в жизнь этот принцип, Николай I стремился: «Поддерживать власть везде, где она существует, подкреплять ее там, где она слабеет, и защищать ее там, где открыто на нее нападают». Разумеется он имел в виду при этом власть монархическую. Верный себе, он грозился послать войско в Париж подавлять Французскую революцию и послал в 1849 г. усмирять венгерскую. Такое самодержавное вмешательство во внутренние дела государств, вызвало в Европе враждебные настроения общественного мнения, а на Востоке, в Турции — жестокую ненависть.

Борьба с революцией была для него в значительной степени вопросом сохранения в неприкосновенности государственной системы. Начав царствование подавлением восстания, Николай пронес через всю жизнь ужас, пережитый им 14 декабря. Весь Запад казался ему рассадником революции, и поэтому внутренняя его политика стремилась к тому, чтобы изолировать Россию от каких бы то ни было западных влияний и скрутить ее так, чтобы даже мысль не могла проявиться бесцензурно. В страхе революций он еще больше усилил внутренний гнет после 1848 г., хотя и до этого контроль государства над личностью, казалось, был доведен до предела.

Внешняя агрессивная политика Николая неизбежно вела к войне, и правительство усиленно готовилось к ней. С 1833 г. увеличивался флот и перестраивались морские крепости. Таким образом, для войны не хватало только предлога. Но и предлог вскоре нашелся. Под давлением Франции турецкий султан сделал в Палестине некоторые уступки католикам, отобрав у православного патриарха ключи от главных врат Вифлеемского храма и передав их католическому духовенству. Николай Павлович вступился за попранные права православной церкви. Факт этот послужил причиной дипломатических переговоров и ультиматумов со стороны России. Самодержавный правитель, уверенный в своей силе, не шел ни на какие уступки, предложенные ему посредниками, и фактически начал войну, оккупировав своими войсками придунайские княжества. Военные действия начались в Черном море, турки в битве при Синопе потеряли весь свой флот. Воспользовавшись этим предлогом, Англия и Франция послали на помощь Турции свои флоты. Одновременно англичане открыли военные действия в Балтийском и Белом морях и даже в Великом океане у берегов Камчатки.

Вмешательство Англии было тем большим ударом, что Пруссия и Австрия в свою очередь не только отказались от союза с Россией, но Австрия, сначала хранившая нейтралитет, вскоре же перешла на сторону союзников. Таким образом, в войне Россия оказалась в одиночестве против четырех держав, стремившихся расщепить силы русских, заставив их воевать в нескольких пунктах. Главной ареной борьбы оказался Крымский полуостров, и даже точнее — Севастополь, который представлял собою крупнейшую военную гавань России, главную стоянку черноморского флота со всеми верфями и доками и коммуникационный центр России в операциях против Турции. Потеря его сразу парализовала бы влияние России на Черном море. Учитывая это, союзники в 1854 г. начали регулярную осаду Севастополя. Последовавшие за этим поражения русских войск и флота с совершенной очевидностью доказывали отсталость России в военном и техническом отношении, неустойчивость политической системы, покоившейся на жесточайшей эксплуатации крепостного крестьянства и породившей чудовищный рост бюрократии. За эту отсталость, за свою полную обособленность, Россия расплачивалась тяжелыми поражениями. В сравнении с вооружением союзников, русское никуда не годилось и по состоянию оружия и по качеству. Кроме того, введенный в английском флоте винтовой двигатель — последнее слово морской техники — имел в морских сражениях решающее значение. Когда русские корабли целиком зависели от ветра, английские двигались не считаясь с ним, появлялись где угодно и уничтожали малоподвижный русский флот.