Читать онлайн «Фауст». Страница 25

Для людей типа Тритемия уже тот факт, что Фауст занимался некромантией и практиковал «запретные искусства», означал отсутствие всяких моральных устоев. В работе Antipalus maleficiorum Тритемий с ожесточением доказывал, что ведьмы погрязли в разврате и состоят в «весьма грязных сексуальных отношениях» друг с другом, со своими жертвами и с демонами{102}.

Хотя сегодня взгляды Тритемия выглядят несколько экстремальными, в то время в этом не было ничего нового или необычного. Ещё апостол Павел связывал сексуальную девиацию с религиозной неортодоксальностью (Рим., 1: 26–28), а позднее Джованни Франческо Пико делла Мирандола (ок. 1469–1533) развил эту мысль применительно к магам. Для Тритемия и многих его современников занятие некромантией означало необходимость договариваться с демонами, в том числе вступать с ними в сексуальные отношения. Если же некромант был преподавателем, то, по логике Тритемия, подобный разврат неминуемо захватывал и учеников мага.

Фауст, занимавшийся предсказанием, определённо нуждался в помощи детей – главным образом мальчиков. По описанию Иоганна Хартлиба, как гидромантия, так и пиромантия исполнялись при обязательном участии ребёнка – мальчика или девочки. Вот как Хартлиб описывал гидромантию: «В то время как невинное дитя сидит, мастер заклинаний стоит сзади и шепчет в ухо тайные слова, пока сам Дьявол не возникает перед ним»{103}.

Документально подтверждён случай, когда учитель использовал своих учеников в подобном действе. Иоанн Солсберийский (1115–1180) приводил случай из своей молодости, когда священник, преподававший латынь, привлёк его к занятиям магией. В одном из опытов священник помазал ногти Джона и более старшего ученика елеем, чтобы увидеть в них отражение. В другой раз священник использовал в качестве отражающей поверхности полированную миску. Опыты начинались с «предварительных мистических ритуалов», а после помазания елеем священник произносил странные имена, которые, по воспоминаниям Джона, «наводили… такой ужас, что даже я, ребёнок, понимал, что эти имена должны принадлежать демонам». Напуганный Джон ничего не разобрал ни в ногтях, ни в миске, но его приятель сообщил, что видел «какие-то смутные фигуры»{104}.

Тритемий возбудил слухи о противоестественных сексуальных практиках, следовавшие за Фаустом на протяжении всей его жизни. Предположительно Фауст пустился в бега весной 1507 года. Если даже выдвинутые против него обвинения изобрёл Тритемий, это предполагает, что в то время в Кройцнахе циркулировали подобные слухи – или же эти слухи были результатом письма Тритемия. Тритемий закончил свой доклад Вирдунгу неопределённой фразой:

«Таков по достоверным свидетельствам человек, которого ты ждешь с таким нетерпением. Когда он к тебе явится, ты обнаружишь не философа, но глупца, коим движет его непомерная поспешность»{105}.

В действительности выводы Тритемия были основаны на одних сплетнях. Хотя Тритемий не встретился с Фаустом, а получил всю информацию из чужих рук, это не помешало ему выступить с серьёзными обвинениями. Тритемий мог доверять своим источникам – и хотя судья или критически мыслящий историк никогда не поступил бы подобным образом, именно выводы Тритемия оказались достоянием истории. По заключению Е.М. Батлер, в середине XX века опубликовавшей множество работ о Фаусте, большинство учёных некритически согласились с взглядами Тритемия и повторили обвинения, выдвинутые им против Фауста. В самый момент своего появления в исторических записях Фауст получает репутацию наихудшего сорта, ту, которая приклеивается намертво, как дурная кличка к собаке.

Мы не можем выяснить степень правдивости обвинений, выдвинутых Тритемием. Возможно, нам вообще не следует задаваться этим вопросом. Если, как часто бывает, письмо Тритемия рассматривается само по себе, его обвинения кажутся чем-то исключительным, но это не так. Сексуальная дискредитация была (и, к сожалению, пока остаётся) оружием, часто используемым для подрыва репутации – и Фауст не был единственной жертвой. Незадолго до письма Тритемия против эльзасского священника и гуманиста Якова Вимпфелинга (1450–1528) было выдвинуто анонимное обвинение в похотливом отношении к юношам-студентам, и проповедник Иоганн Гейлер фон Кайзерсберг призвал осудить «этих еретиков, совершающих сексуальные действия с мальчиками»{106}.

Наиболее действенными были обвинения в содомии из-за того, что в таких случаях доказать обратное всегда трудно, а виновному грозило самое суровое наказание. Упоминание о религиозной девиации также служило целям Тритемия, явно желавшего подвергнуть Фауста остракизму, но самым важным был тот факт, что обвинение в содомии вытекало из магических практик, которыми занимался Фауст. Повторяя или изобретая кажущиеся правдивыми случаи содомии, Тритемий создавал свои клеветнические обвинения, базировавшиеся на искусственной риторике, заодно выдвигая более убедительные псевдо-медицинские обвинения в невменяемости. Письмо Тритемия имело цель очернить Фауста до его появления у Вирдунга, и Тритемий явно имел свои соображения для такой атаки. Наконец, не следует забывать старое изречение: «Когда Пётр говорит о Павле, узнаешь больше о Петре, чем о Павле».

Что произошло с Фаустом сразу после его рокового «пересечения» с Тритемием? Вероятно, маг в какой-то степени уловил злобную реакцию аббата. Послав Тритемию свою визитную карточку, Фауст был озадачен тем, что аббат уехал, так и не повидавшись с ним. Судя по сообщению Тритемия, в то время Фауст только что потерял должность учителя в Кройцнахе. Если Тритемий правильно описал ситуацию, Фауст едва ли собирался задерживаться в городе. Письмо Тритемия даёт ключ к тому, чего Фауст мог ждать от Иоганна Вирдунга. Остаётся вопрос: действительно ли Фауст встречался с Вирдунгом?

Хотя никто не знает, что именно предпринял Фауст – вероятно, он, как и планировал, нанёс визит Вирдунгу. Это должно было стать важным шагом: Вирдунг обладал положением, поскольку являлся профессором Гейдельбергского университета и придворным астрологом Филиппа фон Виттельсбаха (1448–1508), курфюрста Палатината с 1476 по 1508 год, также известного под добродетельным псевдонимом Честный.

Вирдунг, объехавший Францию, Италию и Данию, учился в университетах Кракова (степень бакалавра, 1486 год) и Лейпцига (степень магистра, 1492 год). Студенческие годы Вирдунга прошли в Кракове, где он впервые познакомился с астрологией, а рукописи, хранившиеся в библиотеке Ватикана, развили его интерес к оккультному. В 1503 году Вирдунг совершил путешествие в Англию, где намеревался изучать магию. Он издавал большое количество работ по астрологии, а, кроме этого, публиковал ежегодные астрологические предсказания («практики»). Работы Вирдунга пользовались широкой известностью; им восхищались такие деятели, как Меланхтон, для которого Вирдунг даже составил гороскоп. В 1514 году Вирдунга назвали «единственным значительным астрономом Германии»{107}. В 1520 году его навестил таинственный британский нигромант и астролог Николас Файрмаунтский, что ясно доказывало, сколь далеко разошёлся слух о Вирдунге. В 1522 году за особые заслуги в предсказаниях, сделанных для императоров Максимилиана I и Карла V, были введены санкции за незаконное копирование астрологических работ Вирдунга{108}.