Читать онлайн «Полк рабочей Москвы». Страница 20

Проходим маршем мимо штаба 10-й армии. Он украшен красными флагами, но к древкам прикреплены черные траурные ленты — в память о погибшем юном герое царицынской обороны Коле Рудневе.

На балконе второго этажа рядом с красным знаменем стоит товарищ Ворошилов, внимательно всматриваясь в колонны 38-го полка.

Красноармейцы шагают бодро, лица их воодушевлены: ведь они вступают в действующую армию, они уже на фронте!

Марширует наш полк действительно хорошо. С точки зрения специальной парадной выправки он, конечно, уступал старым полкам царской армии, но в марше рогожско-симоновцев было то, чего не в силах дать никакая муштра самой изощренной военной машины эксплуататорских классов. В марше 38-го полка чувствовалась одухотворенность, торжественность, в нем был революционный пафос рабочего класса, строящего свою собственную регулярную армию.

Когда полк прошел мимо штаба, нас догнал порученец товарища Ворошилова и пригласил комсостав полка к командарму.

В штабе мы встретились не только с Ворошиловым, но и с комиссаром армии Щаденко и начальником политотдела редактором газеты «Солдат Революции» Магидовым.

От полка присутствовали Логофет, Лапидус, я и еще два товарища из числа старших командиров.

Беседа продолжалась не менее трех часов и проходила в непринужденной, товарищеской обстановке.

С первых же слов Ворошилова стало ясно, что он уже многое знает о полке. Командарм задавал много вопросов, касающихся и военной подготовки, и политико-морального состояния личного состава. Поинтересовался он и бытовыми нуждами красноармейцев.

Из этой беседы мы многое узнали о 10-й армии, о той огромной работе, которая проводилась по переформированию армии, о легендарном переходе от Луганска до Царицына. [71]

Большую ценность для нас имели практические советы Ворошилова о методах борьбы с белоказацкой конницей. Эти советы стали предметом самого тщательного изучения не только на специальных собеседованиях с красноармейцами, но и на тактических занятиях в подразделениях.

Запомнились мне и рассказы Магидова о газете «Солдат Революции», о политической работе в армии. Кстати, в день нашего прибытия армейская газета опубликовала приветствие полку рабочей Москвы и объявление о том, что на днях в честь нашего приезда будет устроен концерт-митинг.

В расположение полка мы приехали уже вечером, когда были зажжены огни. Логофет тотчас же вызвал к себе командиров и рассказал им о беседе в штабе армии.

Вскоре состоялся концерт-митинг для нашего полка, о чем объявляла армейская газета. Перед концертом выступали ораторы. Среди них были красноармейцы 38-го полка. Выступил с хорошей речью, полной революционного оптимизма, и старик Михайлов. Он говорил о близкой победе рабочего класса, о светлом будущем Советской России, о счастливом грядущем, за которое мы идем в последний решительный бой.

Затем слово предоставили Логофету. Это была настоящая командирская речь. Он говорил о боевой готовности полка, о смелости и дисциплине, о решительности и отваге. Призвал красноармейцев быть беспощадными к врагам революции, и, когда произнес слова: «...Может быть, уже завтра мы вступим в бой!..», речь его прервали неистовые аплодисменты и восторженные крики.

— Ура! Ура!..

— Даешь, на фронт!..

— Смерть белогвардейцам! — кричали красноармейцы.

Я стоял у кулис, всматриваясь в зал, и у меня невольно вырвалось:

— Молодцы, ребята!

— Да, действительно молодцы, — раздался рядом со мной чей-то голос. Я оглянулся и увидел Ворошилова.

Он быстрым шагом подошел к рампе и, высоко подняв руки, принялся аплодировать полку, весело глядя на возбужденную массу наших бойцов. [72]

Красноармейцы знали Ворошилова. Они поднялись с мест, махали в воздухе фуражками, стучали прикладами винтовок об пол.

В тот же день 38-й Рогожско-Симоновский советский полк приказом по 10-й армии был зачислен в Коммунистическую дивизию. Она состояла сплошь из рабочих, совершивших под командованием К. Е. Ворошилова героический поход от Луганска до Царицына.

Через некоторое время после прибытия 38-го полка в Царицын был получен приказ начальника Коммунистической дивизии о нашем выступлении на позиции. Эта весть еще больше подняла боевой дух красноармейцев. Все работали с необычайным рвением.

Холодное осеннее утро. На улице вытянулся огромный обоз. Выстроен полк. Выносится знамя. Оно развернуто, и цвет его ярко-алый, как кровь. Рядом со знаменосцем в качестве ассистентов, с шашками наголо, идут молодые, красивые помощники командиров рот.

— Полк, смирно! — командует Логофет.

Шеренги встрепенулись и замерли.

— Под знамя, слушай, на караул!..

Сверкнули штыки и замерли. Оркестр играет «Интернационал».

Сегодня вид у красноармейцев иной, чем на параде: лица сосредоточены и серьезны.

Вокзал Грязе-Царицынской железной дороги. Спешная погрузка. Трещат повозки, слышатся окрики коноводов.

Ночь провели в эшелоне. В некоторых вагонах разложены маленькие костры (для этого красноармейцы насыпали на пол землю и подложили железные листы). А в других бойцы дремлют без огня. Когда их пробирает холод, они пляшут по вагону и снова дремлют.

Добрались до разъезда Паншин, быстро разгрузились. Железнодорожные составы ушли, а полк, выслав дозоры, отправился походным порядком в станицу Качалинскую. По дороге нас догнал всадник с винтовкой за плечами. Он оказался помощником командира кавалерийской бригады Коммунистической дивизии, в состав которой перешел наш полк. [73]

В походе Логофет строго держал красноармейцев, Сам достаточно потянувший лямку пехотинца, он хорошо знал, что порядок в походе сохраняет нравственные и физические силы бойцов.

В Качалинскую вошли вечером 2 ноября. Станица богатая: большие чистые дома, много двухэтажных. Все дышит довольством. Несмотря на то, что станица уже седьмой раз переходит из рук в руки, у казаков все еще можно свободно купить свинину, гусей, молоко, хлеб.

Поздно вечером в штаб полка зашел командир бригады Савицкий — молодой человек с открытым смелым лицом. Как и другие командиры 10-й армии, он был приветлив и радушен, рассказал много важного о повадках врага.

Савицкий поинтересовался, все ли благополучно было в пути. Он и впоследствии часто бывал у нас и говорил, что полюбил полк москвичей, видит в нем новое регулярное формирование Красной Армии.

С начальником дивизии Мазуровым мы виделись в этот раз лишь мельком. Оба они, комбриг и начдив, были отважные люди, лично участвовали во всех серьезных боевых операциях подчиненных им частей. Особенно много рассказывали о храбрости и спокойствии в бою Мазурова.