Читать онлайн «Миклухо-Маклай. Две жизни «белого папуаса»». Страница 90

Посетив по пути порт Малакка на западном побережье полуострова, Миклухо-Маклай 9 октября 1875 года прибыл на английском пароходе в Сингапур.

Во время второй экспедиции Николай Николаевич проводил изыскания в столь же широком диапазоне и в основном теми же методами, что и при путешествии по Джохору. Его путевые дневники, записные книжки, рисунки и тщательно составленные словарики ключевых слов диалектов «лесных людей» — крупный вклад в антрополого-этнографическое изучение аборигенов Малаккского полуострова.

Опираясь на собственные наблюдения и существовавшую в то время научную литературу по этой проблематике, исследователь пришел к выводу, что в Джохоре он встретил смешанные племена, преимущественно джакунов, со значительной примесью малайской крови, но со следами их меланезийского происхождения, тогда как в глубинных районах к северу от Джохора он, по его мнению, обнаружил племена сакаев (сеноев) и семангов — чистое, несмешанное ответвление меланезийцев. Эти взгляды, находившиеся в русле тогдашних научных представлений, во многом устарели. Как сообщает петербургский ученый-малаист Е. В. Ревуненкова, следующие поколения исследователей, изучавшие сложную историю заселения полуострова несколькими волнами мигрантов, существенно изменили и дополнили схему, намеченную Миклухо-Маклаем. В современной теории рас преобладает классификация, в которой выделяются негритосский, собственно меланезийский и папуасский типы, входящие в меланезийскую расу. Древнейшее население Малаккского полуострова — негрито (семанги). Следующую волну переселенцев составили сенои австро-меланезоидного происхождения, которые стояли на более высокой ступени развития первобытного общества, чем негрито. Джакуны — потомки первых малайских пришельцев в Индонезию и Малакку. Современные ученые относят к негрито и аэта Филиппин. Таким образом, у Миклухо-Маклая были некоторые основания считать семангов, аэта и обитателей островов Меланезии (но не папуасов) антропологически родственными народами.

Под влиянием своих информаторов-малайцев Николай Николаевич нередко неточно указывал в своих записях этническую принадлежность встреченных им «лесных людей» и допускал другие неточности. Но его записи — кладезь бесценной информации для специалистов-этнографов. Так, русский ученый, сам того не подозревая, оказался первооткрывателем племен семелай и темок, говорящих на сенойских языках, и маленького семангского племени батак-де, которое и в наши дни представляет редкий тип охотников и собирателей, сравнимых с австралийскими аборигенами. Отрывочные записи Миклухо-Маклая об этих племенах — уникальный исторический источник.

Николай Николаевич неоднократно подчеркивал, что ознакомление с малайцами — основным населением Малаккского полуострова — представляет для него второстепенный интерес по сравнению с изучением аборигенных племен. Но в его дневнике и записных книжках содержится огромный материал о малайцах, населяющих султанаты Малакки. Особенно много сведений он собрал во время второго путешествия. «В эти три месяца, — говорится в его письме-отчете в РГО, — я получил, я думаю, более верное понятие о малайцах и их характере, чем во время почти 3-летнего пребывания в голландских колониях Малайского архипелага»[606].

Но если в статьях, опубликованных в 1875 — 1876 годах, путешественник довольно подробно рассказал об аборигенах Малакки, то в них практически полностью отсутствует информация об основном населении полуострова. Это объясняется сложившейся там обстановкой и идейно-политическими взглядами автора.

Вернувшись в Сингапур после второй экспедиции, Миклухо-Маклай узнал из местных газет и разговоров со знакомыми ему европейцами, что в Пераке, а затем и в других султанатах, покоренных в 1874 году англичанами, начались вооруженные восстания. Военный гарнизон, расквартированный в Сингапуре, и полицейские отряды не смогли справиться с восставшими, и тогда из Индии и Гонконга были присланы 1600 солдат и несколько десятков артиллерийских орудий. Сбросив с себя личину «цивилизаторов» и друзей малайцев, британские власти безжалостно расправились с повстанцами: несколько мятежных деревень было сожжено, свирепствовали военно-полевые суды, руководители восставших, не успевшие бежать в другие султанаты, были повешены. Совершающиеся злодеяния потрясли Миклухо-Маклая. Путешественник серьезно задумался над тем, что может произойти на Берегу Маклая в случае появления там британских поселенцев.

«Путешествие в Малайском (Малаккском. — Д. Т.) полуострове, — писал он секретарю РГО, — дало мне значительный запас сведений, важных для верного понимания политического положения стран малайских радий (раджей. — Д. Т.). Все пункты, как то: знание сообщений между странами, образ путешествия, степень населенности, характер малайского населения, отношение радий между собою и к своим подданным и т. п., могли иметь для англичан в то время (перед началом последней экспедиции в Перак) немалое значение. Но вторжение белых в страны цветных рас, вмешательство их в дела туземцев, наконец или порабощение, или истребление последних, будучи в совершенном противоречии с моими убеждениями, я не мог ни в коем случае, хотя и был в состоянии, быть полезным англичанам против туземцев.

Я знал, что некоторые из радий, которых гостеприимством я пользовался, уверившись, что я не англичанин, а человек из большой, но далекой страны, не считали нужным слишком не доверять и притворяться относительно меня; я почел бы сообщение моих наблюдений, даже под покровом научной пользы, положительно делом нечестным. Малайцы, доверявшие мне, имели бы совершенное право назвать такой поступок шпионством. Поэтому не ожидайте найти в моих сообщениях об этом путешествии что-либо касающееся теперешнего status quo, социального или политического, Малайского полуострова»[607].

Впрочем, губернатор Сингапура Уильям Джервис и его чиновники не собирались ждать, пока выйдут в свет публикации русского путешественника: времени было в обрез, они нуждались в оперативной информации. Неужели барон Маклай, которому они помогали в подготовке экспедиций при посредстве Абу Бакара и посулили дать в аренду островок для устройства зоологической станции, откажется снабдить их сведениями, нужными для скорейшего подавления «мятежей» и успешного проникновения в Паханг, Келантан и Тренгану? На Николая Николаевича, несомненно, оказывалось давление. Поэтому уже через три недели после возвращения из второй экспедиции наш герой покинул «город лавочников», как он окрестил Сингапур, и отплыл на рейсовом пароходе в Батавию.