Читать онлайн «Миклухо-Маклай. Две жизни «белого папуаса»». Страница 69

В наши дни переданное по судовой рации сообщение о том, что на Новой Гвинее найден пропавший путешественник, уже через несколько часов стало бы известно во всех регионах земного шара. А в те времена надо было искать порт, имевший телеграфную связь с Европой. М.Н. Кумани удалось послать текст телеграммы с попутным торговым судном в яванский порт Сурабая, куда уже был проведен телеграф. 11 февраля 1873 года телеграмма была принята в Петербурге: «Русскому Генерал-Адмиралу. Изумруд прибыл благополучно Temate <…> Maclay и его слуга Wilson найдены живыми в бухте Константина и привезены сюда <…> Кумани».

Вечером того же дня о получении телеграммы было объявлено на отделении статистики РГО, а наутро о радостном известии сообщили читателям «Санкт-Петербургские ведомости». Эту информацию перепечатали все ведущие русские газеты, а телеграфные агентства распространили ее по всему, как тогда говорилось, «цивилизованному миру».

Телеграмма Кумани успокоила и обрадовала мать, сестру и братьев путешественника. Радовались друзья и знакомые. Наталия Герцен, сохранившая дружеские отношения с Александром Мещерским и после того, как он, испугавшись столь ответственного шага, не сделал ей предложения и вернулся в Россию, в своих письмах князю просила сообщать ей новости о Миклухо-Маклае, с которым она познакомилась в Париже в 1869 году. Прочитав в итальянской газете о телеграмме, присланной командиром «Изумруда», Натали 25 февраля написала Мещерскому: «Не могу выразить вам, как я была счастлива и счастлива теперь при мысли, что наш бедный замечательный Миклухо жив. Не будь я таким позитивистом-материалистом, каким являюсь, я бы стала молиться и благодарить моего идола или моего бога»[504].

Николай Николаевич начал ощущать свою популярность, находясь на Тернате и Тидоре. В качестве почетного гостя он провел восемь лней во дворце султана Тидорского, который подарил ему мальчика-раба — двенадцатилетнего папуаса по имени Джамури Ахмат. В бумагах путешественника сохранилось письмо султана, написанное на малайском языке арабской вязью и скрепленное печатью, — дарственная на Ахмата[505]. «Папуасенок», как назвал его Миклухо-Маклай, заменил сошедшего на берег Ульсона. «Пробыв около 4 месяцев на клипере "Изумруд", — писал Николай Николаевич, — он выучился говорить по-русски, и на этом языке мы объясняемся. Ахмет — сметливый, непослушный, но добрый мальчик, который делает усердно и старательно все, что ему нравится делать, но убежит и скрывается, как только работа ему не по вкусу»[506].

«Изумруду» предстояло возвращение на Балтику через Индийский океан. Но чтобы ускорить выздоровление больных и дать отдых всей команде, Кумани решил сделать крюк: повел клипер из Тернате не на запад, а на север, к Филиппинскому архипелагу, где в некоторых районах климат более сухой и здоровый. Во время короткой стоянки у острова Себу Миклухо-Маклай занимался любимым делом — собирал морские губки, рисовал портреты местных жителей. 21 марта «Изумруд» бросил якорь на рейде Манилы — главного города испанских владений на Филиппинах, расположенного на острове Лусон. Клипер простоял здесь шесть дней. Пока на корабль грузили уголь и различные припасы, а матросы и офицеры отдыхали на берегу, не обходя стороной трактиры и бордели, Николай Николаевич постарался выполнить пожелание, высказанное академиком Бэром и внесенное путешественником в программу экспедиции, — выяснить антропологические особенности негритосов-аэта, которые обитали в горах недалеко от Манилы.

Переправившись в рыбацкой лодке через Манильский залив и переночевав в прибрежной деревне Лимай, Миклухо-Маклай, с переводчиком и носильщиком, отправился в горы Маривелес, где, по словам местных жителей, находилось становище аэта — остатков древнейшего населения архипелага. «Около небольшой лесной поляны, — рассказывает исследователь, — было расположено несколько очень примитивных шалашей, состоящих из наклонной крыши из пальмовых листьев, под которой можно было сидеть или лежать. В четверть часа мне построили такую же, и я остался с ними два с половиной дня, познакомился со всем населением этой переносной деревеньки»[507]. Николай Николаевич обмерил около двадцати голов, сделал несколько портретов (до нас не дошедших). «Не только их лица, — сообщил он, — но и их обращение между собой, с женщинами и детьми, даже выражение лица, манера говорить и сидеть, их пляски и песни напомнили мне живо папуасов Новой Гвинеи»[508].

Из Манилы «Изумруд» в апреле зашел в Гонконг — островок у побережья Китая, захваченный в 1842 году англичанами и превращенный в опорный пункт Великобритании на Дальнем Востоке. За три десятилетия британского владычества этот гористый островок буквально преобразился. На северном берегу вырос город с обширной гаванью. Его европейская часть была застроена домами-дворцами, на склонах горы появились виллы, окруженные садами. Оптовая торговля и управление находились в руках англичан, основную рабочую силу составляли китайцы, многие из которых обитали в джонках и свайных постройках на мелководье.

С удивлением Миклухо-Маклай обнаружил, что к нему пришла широкая известность, даже слава. «Благодаря различным английским газетам, которые меня сперва похоронили, потом возвестили о моем воскресении от мертвых, — писал он матери из Гонконга, — все стараются знакомиться со мною, что доставляет мне иногда изрядную скуку и много знакомых, но также открывает все двери, и любезное гостеприимство всюду избавляет от значительных расходов»[509]. Последнее было особенно кстати, так как его финансы были на исходе.

Николай Николаевич совершил поездку в город Кантон (Гуанчжоу), расположенный на судоходной реке Сицзян примерно в 60 километрах от морского побережья. «На днях я был в Кантоне, — сообщил он в том же письме матери, — хотел увидеть один из самых больших и интересных городов Китая, имел аудиенцию у вице-короля Кантонского, который на другой день отдал мне визит с настоящими китайскими церемониями. Очень мало европейцев имеют возможность видеть этого очень высокого мандарина»[510].

После «опиумных войн» китайское правительство было вынуждено согласиться на ввоз в страну опиума, которым занимались в основном британские купцы. Из Гонконга это зелье, привозимое из Бенгалии и других покоренных Англией районов Индии, растекалось по всему Китаю. На острове было открыто несколько опиекурилен, которые посещали в основном китайцы. Миклухо-Маклай, с присущими ему любознательностью и исследовательским подходом, решил испытать на себе действие опиума, чтобы понять, почему великое множество людей, причем не только в Азии, пристрастились к его курению, сделавшись наркоманами. Врач-англичанин К. Клаус, живший в Гонконге, пытался отговорить путешественника от этого опыта, предупреждая, что он отрицательно скажется на ослабленном организме. Но Николай Николаевич настоял на своем и даже уговорил Клауса присутствовать при эксперименте и через короткие промежутки времени записывать все наблюдения.