Читать онлайн «Тимоти Лири: Искушение будущим». Страница 57

Эти события положили конец нашему пребыванию в злосчастном «Ведре крови» на Антигуа и вообще на Карибских островах. Какое-то время мы с Гарри Фишером обсуждали возможность переезда на контролируемый французами остров Гваделупа, но через неделю у нас кончились деньги. Все вернулись в Штаты. Разумеется, нам тогда казалось, что злая судьба навсегда закрыла наш психоделический тренировочный центр. Умножавшиеся политические санкции и законодательные запреты теперь сделали легальные эксперименты с психоделиками невозможными.

Лири, Алперт, я и еще несколько человек переехали в большое поместье в Миллбруке, Нью-Йорк, принадлежавшее братьям Хичкок, где мы организовали исследовательский и учебный центр по расширению сознания без применения наркотиков. Миллбрукский центр, получивший название фонд Касталия, стал чем-то вроде неофициальной национальной штаб-квартиры психоделического проекта. Он также был центром магии и творчества, и потрясающие истории, случав-шиеся там, рассказаны еще далеко не все.[73] Другие члены нашей группы авантюристов рассеялись по стране и занялись своими карьерами и построением нормальной семейной жизни. Необходимость растить и воспитывать детей и выплачивать ссуды, взятые на приобретение жилья, сделали нас всех прагматичными людьми. Многие бывшие психоделические путешественники, включая меня, продолжили занятия практической медитацией, йогой и психотерапевтическими способами расширения сознания в 1970-х -1980-х годах и получили инициации в индуистских, буддистских, даосистских, христианских или шаманических традициях. Некоторые прекратили использование ботанических и химических усилителей, оставшись благодарными им за полученный опыт. Другие продолжили свои странствия во множественные измерения сознания, впитывая уроки от растительных учителей, животных-гидов, духов предков, старейшин и гуру, вещих художников, трикстеров и природных божеств. Я включился в десятилетний интенсивный период погружения в западную эзотерическую традицию йоги света и огня (актуализм) и впоследствии увлекся изучением и практикой шаманизма. Что касается Тимоти Лири, то для сотен тысяч его друзей и последователей, он остается одним из выдающихся гениев-визионеров двадцатого века. Для меня он был совершенным примером одного из тех людей, которые в последней из «Психоделических молитв» упомянуты как близкие к Дао — «улыбающиеся люди с дурной репутацией».[74]

Р. Ф.: Я начну с рассказа о том, что побудило меня составить эту книгу воспоминаний о Тиме. На конференции, посвященной ЛСД, которая проходила в Швейцарии под эгидой Швейцарской академии медицины и компании Sandoz, каждый раз, когда упоминалось имя Тимоти Лири, или дух шестидесятых, или гуманистическая психология, или трансперсональная психология, как правило, и то, и другое, и третье весьма неуважительно определялось как явления вненаучные, как радикальный калифорнийский эзотеризм.

М. М.: Ну, это швейцарский взгляд.

Р. Ф.: Вот для борьбы с такими взглядами я и задумал эту книгу.

М. М.: Это звучит как объявление войны.

Р. Ф.: Есть немного.

М. М.: Я думаю, это не обязательно. Тим Лири, конечно, иконоборец, бунтарь, но не стоит из-за него начинать войну.

Р. Ф.: Объясни, что ты имеешь в виду?

М. М.: Знаешь, можно быть визионером и без того, чтобы быть революционером, хотя часто бывало и то и другое. Но, как бы то ни было, конечно, тебе определять тон этой книги.

Р. Ф.: Да, пожалуй, мне. Хотя я чувствую, что скорее он определен оппонентами Тима.

М. М.: Да, но для сборника воспоминаний тебе необязательно выбирать именно этот тон. Так что все-таки это ты выбираешь его.

Р. Ф.: Да.

М. М.: Ладно, это твое дело. Я не спорю, я просто обратил на это внимание.

Р. Ф.: Да, это мой взгляд. Эти люди обвиняют Тима в том, что он своими действиями отбросил исследовательскую работу на двадцать лет назад. Но при этом масса народу думает, что он, наоборот, продвинул эту область на двадцать лет вперед.

М. М.: Да, например, как насчет «Битлз»? И многих других великих музыкантов нашей эры? Как насчет Grateful Dead? Как насчет, между прочим, Аллена Гинзберга и компании? А Стэн Гроф? Другими словами, Тим не одинок.

Р. Ф.: Да, далеко не одинок.

М. М.: Да, мощные силы участвовали в пробуждении сознания. Многие из них продвинулись очень далеко. Но культура ассимилировала их достижения, впитала их, и мы с надеждой продолжаем этот путь вверх по спирали. Так что вперед, и с песней!

Р. Ф.: Что ты можешь сказать об ирландском духе — Тима и твоем, — который вызвал к жизни весь этот взрыв тридцать пять лет назад?

М. М.: Мы оба участвовали в обретении нового взгляда на жизнь, нового взгляда на человеческие возможности и, подобно всем таким движениям, нового взгляда на обновление, мы были вынуждены вступить в противоречие с данной культурой, нарушить баланс социального порядка, пройти через период Sturm und Drang.[76] Когда ты несешь знание о новых возможностях, когда ты несешь энергию, призванную изменить уклад человеческой жизни и, следовательно, радикально изменить способ восприятия людьми действительности, их чувства и их тела, тут волей-неволей приходится спешить, ведь события сами подгоняют тебя. Ирландцы занимаются этим уже около 1500 лет. Это, наверное, уже вошло в их генетику. Полагаю, что да. Англичане до сих пор не могут понять, что, когда ирландцы сохраняют невозмутимый вид, они шутят, а когда они улыбаются, они абсолютно искренни. Они до сих пор этого не поняли.

Р. Ф.: Где-то я слышал, что изначально Эсален задумывался как центр психоделической инициации.

М. М.: Нет, это неправда. Я застал самый ранний этап. Ты знаешь, Роберт, я никогда не считал наркотики своими союзниками. У меня было восемь трипов в период между 62-м и 66-м, и моими. попутчиками в них были самые лучшие ребята. Но в мой первый трип с пейотом я был один. Это было волшебно. Потом Олдос Хаксли дал мне немного ЛСД от Sandoz, и Лора, его жена, стала моим гидом в Мексике. Это были два пер-вых трипа, в 62-м, как раз когда мы начинали нашу эса-леновскую программу. Потом в Эсален приехали Тим с Диком Алпертом и устроили мне еще один трип — это был 1964-й. Это в основном было с легкой руки Дика, хотя Тим тоже там был в ту ночь и еще Дик Прайс и я. Это было замечательно. Потом был еще один дивный трип, вместе с Майроном Столароффом и Уиллисом Харманом, в их Институте передовых исследований.

И это было чудесно. Так что у меня были замечательные попутчики и гиды, но на самом деле все-таки каждый новый трип становился все более тяжелым испытанием для меня, был все более болезненным. Это было словно послание для меня, которое гласило — «это не для тебя». Так что мой последний трип был в 66-м, вот и получаются в общей сложности восемь путешествий, с 62-го по 66-й.