Читать онлайн «Великие исторические сенсации. 100 историй, которые потрясли мир». Страница 61

Конечно, Катенька знала, что Потемкин, брат ее покойной маменьки, нынче сердечный друг императрицы. Слышала даже, как старшие сестры, Александра и Варвара, шептались о том, что дядюшка и Екатерина Великая тайно повенчаны. Но поверить в эдакое никак не могла. Конечно, дядюшка – статный красавец огромного роста, шумный и веселый, может составить, как говорят, «счастие любой даме», но ведь Екатерина – императрица!.. От всего этого у Катеньки голова кругом шла.

И немудрено: еще год назад проживала она с сестрами у родителей своих – Марфы Александровны и Василия Андреевича Энгельгардт в небольшом имении в Смоленской губернии. Жили скромно – нарядов не имели, учителей не приглашали, танцам и манерам обучены не были. Зато жили дружно и счастливо. И вдруг Марфа Александровна скончалась. Ну что было делать отцу с пятью осиротевшими дочерьми? Вот он и отписал влиятельному родственнику в Петербург: «Уповаю на вашу милость к сироткам!» И щедрый дядюшка ласковой рукой пригрел племянниц – всех по очереди выписал в Петербург.

Всем известно: Григорий Потемкин – человек широкой души. Любит – так любит, ничего не жалеет. На девиц Энгельгардт обрушился водопад нарядов, драгоценностей, дорогих безделушек. Но и требования у дядюшки были: выучить политес, грамоту и приличествующие девушкам из хорошей семьи науки. Зато скоро весь двор признал, что девицы Энгельгардт прелестны, а Катенька краше всех!

Императрица даже познакомила девушку со своим внебрачным сыном от прежнего фаворита Григория Орлова – семнадцатилетним Алексеем Бобринским. Вот тут-то и началось! Дворцовые сплетники заговорили о том, что Катенька хочет залезть в постель к августейшему сыночку. К тому же начались пересуды о том, почему Потемкин так носится со своими «племянницами»? Не иначе как они его любовницы – вот вам и «милые сиротки»!

Наверное, именно из-за сплетен Катенька и оплошала. Неожиданно приехавший из Италии 24-летний граф Павел Скавронский, влюбившись в нее на балу, сделал предложение. И Катенька его не отвергла. Тем более что все вокруг заахали о невероятной партии (граф – потомок супруги Петра I, Екатерины, к тому же сказочно богат!), да и Екатерина Великая с Потемкиным дали согласие. У Катеньки дух захватило – да о чем она вообще могла думать в двадцать-то лет?! Все твердили о счастливом браке. И вот брак длится уже 7 лет, родились две дочки, но счастья все нет…

Супруг хоть и царских кровей, но и странности у него невероятные. Едва заполучив молодую жену, он увез ее в Неаполь, выпросив у императрицы статус российского посланника. Отчего в Неаполь? Да оттого, что тамошний оперный театр согласился поставить написанные Скавронским оперы. Оказалось, что Павел Мартынович считал себя талантливым композитором и за постановки готов был выложить огромные деньги. Дальше – хуже. Скавронский ввел и в семье «музыкальные порядки». Слуги обращались к нему только речитативами, повар пропевал меню, кучер вопил басом на улицах. Даже дочерей Павел стал звать не иначе как Аллегрой и Гармонией. Жену же свою не отпускал от себя ни на шаг – ревновал зверски. Вот и приходится Катеньке сидеть во внутреннем дворике, как взаперти…

…Красавец граф Джулио Ренато Литта Висконти-Арезе, ловко выпрыгнув из кареты, поспешил в резиденцию российского посланника. Граф Скавронский снял в бессрочное пользование лучший отель города, всех прежних обитателей выгнал вон. Что ж, за деньги и не такое учудить можно!

А вот Джулио Литте наплевать на все деньги мира. Он, потомок двух богатейших родов миланских аристократов – Литта и Висконти, с детства увлекся рыцарской романтикой, мечтал о помощи страждущим. В 17 лет вступил в Мальтийский орден и к нынешним 25 годам уже проявил себя отважным воином. В этом, 1788 году получил звание командора и командование лучшим боевым кораблем мальтийцев. Блестящая карьера – и вдруг странное поручение магистра ордена: провести переговоры с российским посланником в Неаполе. Можно подумать, что он, Литта, – дипломатический шаркун, а не герой военных сражений, спасающий корабли честных торговцев от пиратов-грабителей!..

Переговоры затянулись. Литта уведомил Скавронского о том, что Мальтийский орден просит Россию помочь ему в борьбе с турецкими пиратами. Скавронский же рассказывал, что России требуются советники по тактике и ведению морского боя. Словом, после переговоров Литта вышел с головной болью. Заблудился в огромном коридоре и оказался там, куда не должны входить гости, – во внутреннем дворике. День клонился к закату. Последние нежные лучи солнца давали такой же призрачный свет, как таинственное сфумато на картинах Леонардо да Винчи. Джулио всегда завораживали картины этого художника. Его семья владела знаменитой «Мадонной с младенцем», и когда Литта вступил в Мальтийский орден, то тайком взял эту картину с собой. Между боями, когда было время, доставал заветный образ, смотрел и думал: на земле нет подобной красоты. И вот во внутреннем дворике российского посланника Джулио Литта поднял глаза и…

Катенька лежала на кушетке, как всегда закрытая одной лишь меховой шубкой. Услышав неожиданные шаги, она порывисто приподнялась и обернулась. Шубка съехала вниз, обнажив розовую грудь, словно на той самой картине Леонардо, где мать кормит грудью младенца. И Джулио вдруг ощутил себя этим самым беззащитным ребенком, которому просто жизненно необходимо прильнуть к этой груди…

А Катенька подняла глаза и обомлела. Над ней нависал красавец огромного роста – статный, сильный и по-мужски притягательный. «Почти как дядюшка!» – подумала она и залилась алым румянцем.

На свой корвет «Пелегрино» Литта заявился как пьяный. И надо бы уезжать – переговоры закончились, – да сил нет. Словно потеряв голову, рыцарь зачастил в дом Скавронских. Подолгу беседовал с графом и его красавицей женой. При этом Екатерина, в отличие от других красавиц, ни разу ни вздохом, ни взглядом не попыталась соблазнить красавца рыцаря. И лишь однажды прошептала: «Скажите, Мальтийский орден – монашествующий?» Литта склонил голову: «Увы… Мы даем обед безбрачия». С тех пор он часто спрашивал себя: что значил горестный взгляд красавицы – неужто и она неравнодушна к нему?

Орден прислал повеление возвратиться. Литта медлил. Пришла новая депеша – с угрозами. Но Джулио был не в силах уехать. Об угрозе наказания проведали в доме Скавронского. И однажды на грязную дощатую мостовую порта въехала роскошная карета с гербом Скавронских. Взволнованный и обескураженный, Литта выбежал на палубу и застыл.

Разодетая по последней моде Екатерина Васильевна, подобрав юбки, не смущаясь ни грязи, ни запаха, взошла по сходням на корвет и проговорила: «Хочу посмотреть, как вы тут!» Ошарашенный Джулио повел ее в каюту. Ему и в голову не пришло, что его корабельное жилище – та же келья монаха, что вход сюда женщины – грех. Но для Литты Екатерина была Мадонной, а ее посещение – явлением богини. Он и сам не помнил, как показал ей свою святую реликвию – картину Леонардо. Екатерина смотрела долго и нежно, а потом прошептала: «Я стану думать, что, когда вы смотрите на нее, вспоминаете обо мне. Я стану воображать, что сопровождаю вас на пути вашем…»