Читать онлайн «Великие исторические сенсации. 100 историй, которые потрясли мир». Страница 20

Танки на московской заставе XVII века

Царь Василий Шуйский правил неудачно и недолго. Историки последующих времен не нашли для него ни одного доброго слова. Народ вообще прозвал «приблудным Васькой». Однако архивное открытие, сделанное спустя 300 лет после его правления, произвело сенсацию. Оказывается, на Троицын день 1609 года у Тушинской заставы Москвы случилось эпохальное событие: тогдашние московские «пограничники» вышли на врага в… танках.

Не верится? Но вот по свидетельству очевидцев, царь Василий бросил на Самозванца «московскую диковину» или по-иному – «дьяволово изобретение». Началось все с того, что отряд поляков, воюющих на стороне Тушинского вора, забрел из Тушина к Москве и вступил в бой с воинами заставы. Началась схватка со многими неожиданностями: верх брали то поляки, то русские. И вот когда москвичей разбили в очередной раз, ворота заставы распахнулись и прямо на поляков поперло нечто несусветное, дикое, кошмарное…

Четыре резвые лошадки вывезли из ворот возки, на которых высились деревянные срубы с бойницами. А из них по полякам полились выстрелы из пищалей. Ну точно – танк на колесах! Только деревянный. А за ним еще несколько таких же чудищ. Поляки бросились врассыпную. Кто-то кричал, кто-то крестился – ведь дьявольские устройства. И откуда только таким взяться?!

Оказалось, деревянные чудища появились на вооружении русских пару месяцев назад. Мощная русская фантазия уже окрестила их «гуляй-городами». Такой «гуляй-город» был новейшим словом в военной технике. Во-первых, воины в них были защищены бревнами. Во-вторых, стрелявшие могли спокойно перезаряжать пищали, не боясь, что в это время их самих застрелят, как обычно и происходило. А в-третьих, если вражеская артиллерия попадала в лошадь, которая тянула «танк», то он не терял двигательной силы – другие-то кони продолжали тянуть. Нужно было только перерезать постромки, чтобы освободиться от упавшей лошади, – и снова вперед.

Кто был изобретателем первого в мире танка, осталось тайной. Но москвичи еще долго шептались, что создатели этих деревянных чудищ – приближенные к царю Василию маги да кудесники. Что ж, это вполне вероятно. Многие маги-алхимики на самом деле были выдающимися изобретателями, инженерами и техниками. Ведь для своих опытов им самим приходилось изобретать массу инструментов и механизмов. Словом, в процессе создания философского камня или эликсира молодости возникали побочные открытия. Танки XVII века на полях Москвы из их числа.

Жаль одного: не только поляки испугались бревенчатых чудищ на колесах. Сами москвичи восприняли новую диковину с ужасом. Даже команду для первых «гуляй-городов» набирали с большими трудностями: солдаты открещивались в прямом смысле, читая молитвы, плюя через плечо и взывая к предкам: «Чур меня!» Кое-как собрали первых «танкистов» – с уговорами и обещаниями.

Вновь заговорили о том, что Шуйский «якшитися с Диаволом». Вместо ликования по поводу победы на Шуйского вновь обрушились обвинения во всех бедах. Народ кричал: «То польская ведьмачка Маринка Мнишка нас изводила, а ноне московский Васька за нас принялся!» Словом, как всегда: не нашлось пророка в своем отечестве.

Ну а как только царя Василия Шуйского согнали с престола, и деревянным танкам пришел конец. Москвичи, уверенные, что чудищ изобрели царские колдуны да ворожеи, посчитали, что и само новое изобретение проклято. Словом, срубы сняли с повозок, бревна пожгли, ну а лошадей развели по конюшням. Воины перекрестились с облегчением: слава богу, сгинуло дьяволово изобретение. Увы, точно сгинуло – на века.

Известно, что царь Василий Шуйский умер бездетным. Однако российским властям попортил много крови некий Иван Шуйский, утверждавший, что он – сын царя. Историки долго бились над созданием подлинной биографии этого «Ивана Васильевича», а когда вся мозаика стала на место, оказались искренне поражены.

В 30-х годах XVII века в старинном русском городе Вологде особое место занимал знаменитый Пафнутьевский монастырь. Его иноков частенько брали служками в местную церковную епархию. Вот и в 1633 году сам архиерей отец Нектарий решил выбрать оттуда расторопного слугу. Лучшим оказался шестнадцатилетний Тимоха Анкудинов, отрок из приличной семьи мелкого торговца. В монастыре он жил как воспитанник и потому манеры имел вполне светские: учтив, расторопен в услугах, знаток в грамоте и цифири. К тому же всегда жизнерадостен, лицом хорош, телом строен. Словом, парень хоть куда. И никто не удивился, что под руководством отца Нектария Анкудинов к 18 годам сделал «карьеру»: из служки заделался келейником, а в августе 1634 года стал женихом любимой внучки отца Нектария – красавицы Авдотьи.

На свадьбе гуляла вся Вологда. Тимоха превратился в уважаемого Тимофея Дементьевича, получил в приданое дом в Вологде и три большие деревни с прибыльным рыбным озером. Ну а когда архиерей заболел, пронырливый Тимофей начал управлять… аж целой епархией, отдавая приказы от имени дряхлого родственника. Правда, счастье кончилось быстро. В 1636 году отец Нектарий скончался, и новый архиерей выгнал обнаглевшего Анкудинова. С горя парень загулял и за пару лет промотал женино наследство. Теперь в Вологде его ничего не держало, и Тимоха, забрав жену (куда ж ее девать?!), подался в Москву.

Переезд пошел на пользу. Грамотного Тимоху взяли писцом в приказ, который ведал питейными заведениями. Жена Авдотья вначале испугалась – а ну как муженек опять запьет-загуляет? Но Тимоха пошел вверх: через три года стал казначеем приказа с хорошим жалованьем. Одел красавицу жену как картинку, купил дом, обзавелся связями. Но опять натура взяла свое – Тимофей загулял. Да только московский кутеж столичного размаха требовал. Анкудинов растратил свои деньги, потом залез в казну. Чтобы покрыть недостачу, выпросил у богатого кума, дьяка Шпилькина, уборы из жемчуга и драгоценных каменьев якобы для жены. Обещал заплатить, да все подчистую пропил. А тут еще жена, которую Тимофей поколачивал по пьяни, решила пожаловаться в приказ. Словом, одно к одному – ну и выход один нашелся. Напившись для храбрости, Тимофей запер опостылевшую жену в горнице да и поджег дом. Пожар перекинулся на всю улицу. Полыхало аж целый день. Так что все решили, что сгорели оба Анкудиновы – и муж и жена.

Ну а прыткий Тимофей понесся к польской границе. По дороге понадобились деньги. Не дрогнув, беглец ограбил польского купца Миклафа: напоил да обчистил. Однако на границе возникла заминка. Нет, на российском рубеже Анкудинова пропустили, едва только в карман местного пристава попал золотой браслет, снятый с руки Миклафа. Но вот польский страж порядка заупрямился: пропускной бумаги нет, и никакое золото не поможет. Тимофей почесал в затылке и вмиг сообразил: «Я – тайная персона: сын покойного царя Василия Шуйского – Иван! Меня ожидает сам король Владислав! Не верите, так пошлите королю бумагу!»