Читать онлайн «В поисках советского золота». Страница 45

Кочевники снова сильно пострадали, когда началась вторая коммунистическая революция в 1929 году. Но кочевники были грязны и суеверны, и я могу понять, что коммунистические реформаторы верили, будщто помогают им разрушить старое существование и принять способ существования, который считается более цивилизованным и разумным, — убеждением, а если понадобится, то и силой.

Во время путешествия, однако, когда мы продвигались день за днем в нашем «форде» через ровные пастбища, сияющие зеленой травой и красочными дикими цветами, разбросанными там и сям, мои симпатии были на стороне кочевников, сопротивлявшихся превращению в «пролетариев». Я начал понимать дух этих скотоводов, кочевавших по равнинам со своими стадами целыми столетиями, живших в войлочных юртах летом и саманных домах зимой. Я мог понять, почему такая жизнь им была по душе, даже если она не считается прогрессивной по современным стандартам. Я даже начал понимать, что они готовы были бороться, если под угрозой оказался сам способ их существования.

Со странным чувством мы колесили через прекрасную, почти безлюдную местность, по пустым верблюжьим тропам, на которых раньше много ездили в это время года. Иногда мы натыкались на деревушку русских поселенцев, чьи предки перебрались в эти невозделанные области после русского завоевания в девятнадцатом веке. Иногда мы проезжали мимо небольших группок юрт, где жили казахи — хоть после коллективизации их и заставили осесть на животноводческих фермах, они все еще предпочитали в теплую погоду юрты домам.

Мы всегда останавливались в деревнях, будь то русских или казахских, узнавали дорогу. В ответ на наши расспросы мы неизменно получали один и тот же ответ: «Здесь только одна дорога, и ведет прямо». Без единого исключения, результаты были одинаковы. Мы отъезжали от деревни на милю или около того, и дорога внезапно разворачивалась, как веер, по десятку разных направлений, куда крестьяне направлялись обрабатывать те или иные поля. Мы останавливались и определяли путь по солнцу, чтобы продолжать двигаться на восток.

У нас была карта рудников, которые мне следовало навестить, и большую часть удалось найти. Когда мы добирались до рудника, нас встречали как почетных гостей, давали лучшие комнаты и пополняли запасы продуктов и топлива. На некоторые рудники бензин доставляли на верблюдах, чтобы снабжать топливом машины, которые часто доставляли так же.

Когда мы не доезжали до рудника к ночи, располагались на стоянке в открытой степи. Погода была теплая, небо обычно безоблачное, и единственной помехой были тучи комаров, что не оставляли нас в покое. Когда мы устраивали стоянку, моя жена вытаскивала единственный керосиновый примус и каким-то чудом готовила обед из пяти блюд на всех.

Шофер каждый вечер внимательно осматривал машину, чтобы нам не застрять в безлюдной местности. Я обычно отходил с ружьем, пострелять птицу про запас, никакого другого оружия никто из нас не брал. Жаль, оно было слишком мелкокалиберное для диких индеек. После обеда мы доставали портативный фонограф, слушали музыку перед тем, как лечь спать.

До революции, говорили нам, эти плодородные пастбища в такое время года были бы покрыты стадами и юртами. Здесь хватало подножного корма для миллионов молочных кобылиц, верблюдов, овец, и все оставалось неиспользованным. Стада исчезли, и кочевники с ними. Пока мы тряслись на ухабах, часто замечали дымок, поднимающийся на развалинах саманных деревень, куда скотоводы переселялись зимой. Деревни были сожжены во время схваток между кочевниками и коммунистическими реформаторами, и все еще тлели многие месяцы. Относимый ветром дым демонстрировал и ожесточенность борьбы, и окончательную победу над старым, непрогрессивным образом жизни.

Некоторые золотые рудники из тех, что мы посетили в северном Казахстане, были открыты и разработаны монголами, много веков назад. Нам рассказывали, что некоторым из них достоверно более тысячи лет. Показывали выдолбленные гранитные камни, в которых дробили руду; инструменты: медные кирки, ножи и молотки; остатки костяных подносов, предположительно используемые как лотки для промывки измельченной руды.

На одном руднике нашли отвал, где было несколько тысяч тонн старых отходов, их возили на новую установку для цианирования и получали золота дополнительно около девяноста долларов на тонну.

Летом рудники хорошо снабжаются продуктами и любыми товарами, благодаря караванам грузовиков, приезжающим по верблюжьим путям с ближайшей железнодорожной станции, в некоторых случаях за несколько сотен миль. Но зимой они отрезаны от окружающего мира неделями, из-за ужасающих буранов, наихудшей особенности жизни в Казахстане. По сравнению с ними снежные бури в наших прериях Среднего Запада кажутся пустяком.

Казахстанские степи плоские, как доска, на сотни миль кругом, без малейшей защиты от ветра. Ветер, стоит ему начаться, набирает такую силу, что поднимает тучи жалящего песка и похожей на песок ледяной крупки. Бураны часто длятся по несколько дней, и представляют собой реальную опасность для всякого, кто в них попадет. Вокруг рудников и плавильных заводов, которые пытаются не прекращать работу независимо от погоды, обычно каждые десять-пятнадцать минут гудят свистки, чтобы не дать рабочим заблудиться. Несмотря на все меры предосторожности, каждую зиму теряется несколько рабочих. Они сбиваются с пути, даже на коротком расстоянии между жильем и рудником, или плавильным заводом, и их сдувает в степь.

Золотые рудники в казахстанских степях — передовой отряд развития и колонизации в этой громадной республике, равной по размеру Германии, Франции, Италии и Испании, вместе взятым.

Старатели, арендаторы и горняки, вместе с инженерами и управляющими-коммунистами, не только разрабатывали богатые минеральные запасы Казахстана, но отвечали также за распространение обработки близлежащих сельскохозяйственных земель, строительство городов, школ, клубов, кинотеатров и других признаков современной цивилизации. Здесь, как и везде в России и в других странах, золотоискатели — еще и первопроходцы.

На этих рудниках, как только их открывали, устанавливали современное оборудование, даже если его и приходилось привозить на грузовиках, а топливо для него — на верблюдах. У меня не оставалось никаких сомнений, что северный Казахстан непременно станет одним из крупнейших золотоносных районов мира, и что жильная добыча золота может стабильно увеличиваться в объеме по мере расширения разведочных работ, при лучшем понимании геологии.

Нам удалось к первому июня добраться до Усть-Каменогорска, где мы внимательно осмотрели автомобиль и его груз, прежде чем продолжать движение к Алтайским горам. Группа золотых рудников в этом секторе была в плохом состоянии, пострадав от неразумного управления директора, который увлекался рассказами об американских ковбоях и пытался им подражать. Незадолго до нашего приезда он набрался водки и въехал верхом в здание клуба, где рабочие слушали лекцию. Как некоторые другие советские начальники, лично мне известные, он управлял рудниками, как будто они были его собственностью, и, очевидно, полагал, что отдел снабжения необходим главным образом для того, чтобы обеспечивать банкеты ему и его дружкам.