Читать онлайн «Готовность номер один». Страница 22

- Старший сержант! - представился он и назвал свою фамилию, я точно не разобрался какую.

Инженер-капитан пригласил его к себе в часть. На что парень сказал:

- Мне бы скорей в полк.

- Как вам угодно. Автомашина будет только к вечеру.

Летчик умоляюще глядел на меня.

- Полезай в фюзеляж! До своего аэродрома подвезу. А там сам доберешься.

Он скрылся в люке. А я, попрощавшись с гостеприимным инженер-капитаном сел в кабину.

Запуск. Взлет. Летим домой. Прошли половину пути. Вдруг мотор стал давать перебои. Впереди по курсу вижу площадку посреди поля. Повезло! Убираю газ и сажусь прямо перед собой, без доворотов.

Вылез из кабины, помог выбраться своему "пассажиру". Тот с нескрываемым волнением спрашивает:

- Нас подбили?

- Нет, мотор что-то забарахлил.

Пока мы со старшим сержантом соображаем, что делать, самолет обступили подбежавшие колхозники.

- Что случилось? - спрашивает заросший щетиной мужик в пиджаке, левый рукав которого заткнут плотно в карман, и, не дослушав ответа, машет единственной рукой девчонке: - Гапка, живо за харчем!

Девочка вскоре возвращается с бидоном и караваем хлеба. Мы со старшим сержантом сидим в кругу деревенских жителей, пьем молоко и рассказываем, что с нами случилось.

По дороге пылит грузовик, сворачивает на поле и подъезжает к нам. В кузове автоматчики. Из кабины выпрыгивает кто-то вроде знакомый.

- Иде ж фрицы? Вже ж пиймалы?

Узнаю своего бывшего командира эскадрильи Ищенко.

Он уже майор. Поднимаюсь, докладываю, как положено. Он тоже меня узнает, хватает в охапку.

- Такой крепкий, чертяка, став, - улыбается он. - Поихали до мене в полк. Подкрепимся трохи. Мы тут рядом, на ПО-2.

- Спасибо, товарищ майор! Не могу: почти двое суток отсутствую. В полку наверное волнуются.

Майор Ищенко соглашается со мной:

- Дело прежде всего.

- Да вот мотор завести нечем. Сжатого воздуха в баллоне нет..

- Стартер пришлю! Бувай здоров! Мабуть, ишо повидаемось...

Мы продолжаем в кругу колхозников допивать из бидона молоко, как вдруг слышится дробный перестук копыт. Подъехали верхом на лошадях две женщины. Одна из них начальственным тоном спрашивает:

- Немцев поймали?!

- Поймали, поймали, отвечаем мы с юным летчиком под дружный хохот колхозников.

Женщина смутилась, старается удержать непослушную лошадь, потом тоже задорно смеется и, спохватившись разом, строго кричит:

- Работать пора!

Она круто поворачивает лошадь и мелкой трусцой удаляется к деревне.

- Председательша наша, - поясняет мужик а пиджаке с пустым рукавом. - Не баба, а конь...

Не спеша расходятся колхозники. Мы остаемся наедине с деревенскими мальчишками. Утоляю ребячье любопытство рассказами о войне.

Подъехал обещанный майором стартер. Присоединяем хобот стартера к храповику винта. Пытаемся завести мотор. Не получается. Соображаем, в чем причина. Словно из-под земли появляется дед лет семидесяти, с окладистой бородой и совершенно лысой головой.

- Поймали немцев? - деловито спрашивает он.

- Не немцы это, а свои! - хором отвечают ему ребятишки.

- Иван! - кричит дед. - Выходи, это свои!

Из кустарника появляется парнишка лет тринадцати-четырнадцати с вилами в руках.

- Зазря тревогу подняли, говорит водитель автостартера. - Свой самолет за вражеский приняли.

Догадываюсь, что произошло. Летели мы на рассвете, мотор работал с перебоями. Звук его был похож на звук немецкого самолета. Вот нас и приняли за немцев. Все село всполошилось. На ноги подняли даже квартировавших в селе летчиков.

Случай этот с поимкой "немцев" был смешной, а в ту пору сплошь и рядом бывало, что жители деревень ловили и настоящих немецких летчиков и диверсантов.

Призыв "Смерть немецким оккупантам!" стал руководством к действию для многих миллионов советских людей, бдительность которых была чрезвычайно высокой.

В этом первом боевом вылете 26 мая 1941 года на Ил-2 меня впервые подбили, приняли даже за немца и заживо в полку похоронили. Когда прилетел на свой аэродром, доложил командиру, что и как со мной случилось. Выходу из землянки, а Зина Новоселова с удивлением смотрит на меня.

- Гриша, живой, невредимый?!

И вдруг в слезы.

- А Жени нет... майор вчера сказал, что и ты погиб...

- Да вот жив пока...

Рассказал ребятам как погиб Женя Мыльников. От низ узнал, что в тот же день не вернулся с боевого задания и Сергей Корниенко. Его самолет был сбит вражескими "эрликонами". Погиб Сергей в этот день, словно оправдывая предчувствие своего сердца-вещуна. Как память, у меня и по сей день хранится его планшет, с которым прошел я дороги войны.

Все однополчане трудно переживали гибель товарищей, с которыми бок о бок штурмовали и бомбили ненавистного врага. Ребята становились сумрачными, немногословными, рвались в бой, чтобы отомстить за смерть своих боевых соратников. Вместе с другими я тоже тяжело переносил преждевременную смерть своих друзей. Мне как-то не верилось, что не стало рядом веселого и остроумного Сережи Корниенко, что никогда уже больше не услышу озорного смеха и метких острых слов моего старого друга по Пермской авиашколе Жени Мыльникова.

Гнетущее горе отодвигалось лишь во время боевых вылетов и с новой силой, точно волна, наплывало после возвращения с задания.

Немецко-фашистские войска уже без всякой маскировки как саранча, накапливались вблизи линии фронта. Их прикрывали многочисленные зенитные батареи на земле, а в воздухе охраняли "мессершмиты", атаковавшие нас в каждом боевом вылете. Летать было опасно, но необходимо. И каждый день кто-нибудь из товарищей по полку не возвращался с боевого задания.

Вот короткая хроника потерь в те дни.

27 мая. Не вернулся с задания младший лейтенант Николай Вожаков. Молодой пилот каких было много в полку.

28 мая Погиб лучший в полку летчик всеобщий любимец, заместитель командира эскадрильи, старший лейтенант Иван Раубе, Мой фронтовой учитель. Погиб в неравной схватке с вражескими истребителями командир звена лейтенант Дмитрий Клемагин.

2 июня. Погиб командир звена, лейтенант Петр Рябчун. Исключительных способностей летчик. Тяжело раненый, возвращаясь с задания, не долетел двух километров до аэродрома. Поврежденная тяга руля высоты не выдержала...

12 июня. Погиб командир эскадрильи, старший лейтенант Соломон Арончик, большой жизнелюб и отважный человек.

А оставшиеся в живых клялись отомстить за погибших товарищей, точно сбрасывали бомбы на вражескую технику, поливали свинцом пехоту противника, наводили страх и ужас на хваленые вражеские дивизии, а минуты коротких передышек горько переживали, вспоминая навечно выбывших из строя однополчан.