Читать онлайн «Принципы экономической науки». Страница 23

Невозможно существование даже простейшей цивилизации, если усилия человека приносят ему лишь то, что абсолютно необходимо для жизни, некоторый излишек сверх этого требуется для поддержания тех умственных усилий, на которых вырастает прогресс. И поэтому почти все ранние цивилизации оказывались в районах с теплым климатом, где легко удовлетворить элементарные потребности и где природа преподносит щедрые дары даже самым примитивным формам цивилизации. Они часто концентрировались вокруг большой реки, которая давала влагу почве и обеспечивала легкие пути для связи.

Правители обычно принадлежали к нации, которая недавно появилась из отдаленной страны с более прохладным климатом или из близлежащих горных районов: ведь теплый климат уничтожает энергию, и силы, которые позволяли им осуществлять свое правление, почти в каждом случае были продуктом более умеренного климата их прежней родины. В новых краях они действительно сохранили в течение нескольких поколений значительную долю своей энергии, живя это время в роскоши за счет избытка продуктов труда подчиненных наций; они нашли возможности для применения своих способностей в деятельности правителей, воинов и священников.

Невежественные вначале, они быстро учились всему, чему могли научить их подданные, и шли дальше них. Но на этом этапе цивилизации предприимчивые интеллектуальные личности появлялись почти всегда среди немногих стоявших у власти, они едва ли когда оказывались среди тех, кто нес на себе основную тяжесть бремени производства.

Причина этого заключена в том, что климат, создавший возможность возникновения ранней цивилизации, обрек ее также на слабость [Монтескье мудро замечает (кн. XIV, гл. II), что превосходство в силе, созданное холодным климатом, приводит в числе других последствий "к росту чувства превосходства, т.е. к снижению мстительности, и большему вниманию к безопасности, т.е. большей искренности, уменьшению подозрительности, лживости и хитрости". Эти добродетели в огромной мере способствуют экономическому прогрессу]. В более холодном климате природа создала условия, стимулирующие человеческую энергию, и хотя человек вначале должен вести жестокую борьбу, но по мере увеличения его знаний и богатства он оказывается способен получить обильную пищу и теплую одежду, а на более поздних этапах он обеспечивает себя теми большими и прочными зданиями, которые являются необходимыми элементами культурной жизни в местах, где суровый климат заставляет заниматься всеми домашними делами и вести общественную жизнь под крышей. Но совершенно нельзя пользоваться свежим, дающим новые силы воздухом, необходимым для достижения полноты жизни, если природа не предоставляет его беспрепятственно. [Это положение может быть немного изменено, но только немного, если окажется прав Ф. Гэлтон, полагающий, что небольшое число людей правящей нации в жаркой стране, как, Например, англичане в Индии, будут способны поддерживать в неизменном виде свою врожденную энергию в течение многих поколений путем использования больших количеств искусственного льда или охлаждающего воздействия быстрого расширения сжатого воздуха. См. его президентское обращение к членам антропологического института в 1881 г].

Можно действительно обнаружить рабочего, выполняющего тяжелую физическую работу под тропическим солнцем, у творца кустарных изделий могут оказаться художественные инстинкты, мудрец, государственный деятель или банкир могут проявить остроту и тонкость ума, но высокая температура вызывает несовместимость тяжелой и напряженной физической работы с высокой интеллектуальной активностью. Под совместным воздействием климата и роскоши правящий класс постепенно теряет свою силу, все меньшее и меньшее число его представителей способны на великие дела, и наконец они оказываются ниспровергнутыми более сильной расой, которая, наиболее вероятно, появилась из более холодного климата. Иногда они образуют промежуточную касту между теми, кем они до сих пор правили, и новыми правителями, но чаще они погружаются в пассивную среду людской массы.

Подобная цивилизация часто имеет много такого, что представляет интерес для историка философии. Вся ее жизнь почти неосознанно пронизана несколькими простыми идеями, которые переплетены между собой в той приятной гармонии, что придает очарование восточным коврам.

Многое можно узнать, проследив истоки этих идей, восходящие к совместному воздействию национальных особенностей, физической среды, религии, философии и поэзии, последствиям войн и доминирующему влиянию сильных личностей. Все это оказывается поучительным для экономиста во многих аспектах, но не проливает света непосредственно на мотивы человеческих поступков, представляющие специфическую сферу его исследований. Ведь в такой цивилизации самые способные люди с презрением относятся к работе, там нет смелых, свободных, предприимчивых работников и готовых пойти на риск капиталистов; производственная деятельность, которая ни во что не ставится, регулируется обычаем, и даже как к единственной защите этой деятельности от произвола тирании прибегают к обычаю.

Не подлежит сомнению, что большая часть обычаев есть не что иное, как выкристаллизовавшаяся форма угнетения и подавления. Но совокупность обычаев, не дающая ничего, кроме истребления слабых, не может просуществовать долго. Ведь сильные опираются на поддержку слабых, их собственная сила не может обеспечить их существование без такой поддержки, и, если они создают социальный порядок, который возлагает бессмысленное и невыносимое бремя на слабых, они тем самым обрекают сами себя на уничтожение. Следовательно, любая сохраняющаяся совокупность обычаев содержит положения, защищающие слабых от наиболее безрассудных форм наносимого им вреда. [См.: Беиджгот. Физика и политика (Вagehоt. Physics and Politics), а также работы Герберта Спенсера и Майна].

На деле, когда ограничена предприимчивость и отсутствует простор для эффективной конкуренции, обычай представляет собой необходимое средство не только для защиты людей от других, кто сильнее их, но даже и от соседей, занимающих равное им место в жизни.

Если деревенский кузнец может продавать лемеха для плугов только в своей деревне, а жители этой деревни не могут приобретать такие лемеха ни у кого другого, все будут заинтересованы в том, чтобы при помощи обычая цена была зафиксирована на умеренном уровне.

Таким образом, обычай приобретает неприкосновенный характер, и ничто на первых порах развития прогресса не может поломать примитивную привычку считать инициатора какого-либо нововведения нечестивцем и врагом. В результате влияние экономических факторов оказывается скрытым под поверхностью, где они действуют медленно, но верно. Последствия их действия проявляются не через годы, а через поколения, оно настолько трудно уловимо, что часто его совершенно не удается обнаружить, эти факторы вряд ли могут быть обнаружены кем-либо, кроме тех людей, которые научились выявлять сферу их проявления путем наблюдения за более очевидными и быстродействующими аналогичными факторами в наши дни. [Так, при анализе "умеренного уровня", на котором обычай фиксирует цену лемеха для плута, будет выявлено, что в конечном итоге она будет обеспечивать кузнецу вознаграждение, примерно равное (с учетом всех его привилегий и дополнительных доходов) вознаграждению его соседей, выполняющих одинаково трудную работу, или, иными словами, то, что в условиях свободного предпринимательства, беспрепятственной коммуникации и эффективной конкуренции мы назвали бы нормальным уровнем оплаты. Если изменение условий приводит к увеличению или уменьшению оплаты кузнеца, включая все косвенные прибавки, почти всегда происходит изменение в существе обычая, часто почти неосознанное и повсеместно без каких-либо изменений формы, вызывающее ее возврат к этому уровню].