Читать онлайн «Князь-волхв». Страница 14

Теперь следовало проверить тайный меч сикоми-дзуэ. Итиро взял прислоненный к дереву посох. Чуть крутанув деревянную рукоять-цуко, извлек из укрепленных железными кольцами ножен-сая прямой и не очень длинный клинок. Затемненная, едва различимая в ночи сталь выскользнула быстро и бесшумно.

Простенькая удлиненная рукоять, подходящая для одно- и двуручного боя, удобно лежала в ладони. Отличная балансировка позволяла наносить смертоносные удары молниеносным движением кисти. А прекрасной заточке клинка ничуть не повредила скоротечная стычка с идзинской мостовой стражей.

Итиро взмахнул мечом — сильно и резко. Темный клинок рассек воздух без характерного свиста: сказывались тщательно продуманная форма и отсутствие дола. Хорошее оружие. Правда, сикоми-дзуэ, в отличие от обычной синоби-гатана, не имел над рукоятью защитной квадратной цубы. Но иначе нельзя. Меча с массивной гардой в посохе не спрятать.

Итиро осмотрел железную насадку-кодзири на конце ножен. Пробка сидела надежно и откручивалась легко. В пространстве между металлической заглушкой и острием клинка, вложенного в сая, еще оставалось место для футлярчика с отравленными иглами-хари. За широкие железные кольца на ножнах Итиро укрепил меч-посох в наспинной перевязи — под сумкой-нагабукуро. Затем спрятал монашеский балахон и нагрудный крест в дупле огромного — в три обхвата — дерева.

Несколько медитативных упражнений на концентрацию внимания и пробуждение скрытой энергии ки… Все! Мокусэ ямэ![6] Вот теперь он готов.

Итиро был не только первым сыном[7] в семье, о которой ничего не помнил и не знал, но и первым генином[8] в клане, выкупившем (а быть может, и выкравшем) его еще во младенчестве и заменившем ему семью. Семью суровую, жесткую, порой жестокую, но крепкую и надежную. Итиро был синоби-но-мо — человеком, тайно проникающим и похищающим чужие секреты, Итиро был нин-ся — претерпевающим и выносящим лишения.[9]

И этим было сказано все.

Бесшумной черной тенью он выскользнул из леса на открытое пространство. Тень тут же растворилась в невысокой траве. Тень сама стала травой.

В искусстве куса-гакурэ — маскировки в траве и кустах — Итиро не было равных в клане, а потому к идзинской крепости он подполз столь же быстро, сколь и скрытно.

Вблизи цитадель местного тэнно-сёгуна, императора-военачальника, выглядела еще более внушительной, чем издали. Идзинский замок не был похож на те, что Итиро доводилось видеть у себя на родине. Конечно, вовсе уж неожиданным это зрелище для него не оказалось. После стычки на мосту и безмолвного допроса чужеземного самурая, открывшего ему свою память, Итиро представлял, с чем придется столкнуться.

И все же…

Все же свои глаза видят иначе, чем другие.

Крепость была выстроена на удобном каменистом возвышении и словно срослась с ним. Высокие зубчатые стены, сложенные из темных каменных глыб. Выступающие за линию стен массивные башни с частыми бойницами. Неприступные ворота, прикрытые огромным подъемным мостом на толстых цепях. Широкий ров, заполненный стоялой водой. Вал, грозно щетинившийся на противоположной стороне рва заостренными кольями. Даже великому войску взять штурмом эту твердыню было бы непросто. Да и не всякий синоби смог бы незаметно проникнуть внутрь.

Наверху часто горели костры и факелы. Кое-где огни освещали нижние бойницы. По каждому пролету стен прохаживались несколько воинов. Стража была выставлена и на башенных площадках. Фигуры наблюдателей отчетливо выделялись меж крепостных зубцов. Время от времени кто-нибудь из воинов, подняв факел над головой, перегибался через ограждение и вглядывался во мрак у подножия стен.

Вооружение этих идзинов оказалось столь же необычным, как и оружие мостовой стражи, перебитой Итиро. Одни воины опирались на короткие копья-яри со странными — ромбовидными или узкими гранеными — наконечниками. Другие держали топоры, отдаленно напоминавшие секиры-оно. В руках у третьих были диковинные боевые дубинки-дзё с шипастыми железными набалдашниками. Идзинские мечи — прямые, обоюдоострые, с плоской крестовидной гардой — тоже ничуть не походили на самурайские гатана или клинки синоби.

Крепость охраняли и стрелки с укороченными луками, смахивавшими на хонкю,[10] только более толстыми и мощными, укрепленными на деревянных ложах и оплетенными веревками. Именно из такой метательной машины чуть не подстрелили Итиро во время боя на мосту.

Были, впрочем, на стенах и обычные лучники. Однако их луки сильно отличались от длинных юми,[11] изготавливаемых из дерева и бамбука с таким расчетом, чтобы нижний конец оказался в два раза короче верхнего. Луки чужеземцев были поменьше и попроще и вряд ли способны были метать стрелы-юмия, превышавшие в длину десять ладоней.

Идзинские воины носили рубахи, плетенные из железных колец. Больше всего такой доспех походил на кольчужные кусари-катабира, не покрытые черным лаком и не нашитые на ткань, но выглядел при этом внушительнее, тяжелее и прочнее. Некоторые стражники были облачены также в непривычные глазу кожаные и металлические панцири, представлявшие собой безумную помесь до-мару, харамаки, кикко, татами-до и кодзан-до[12] и в то же время не похожие ни на один из них.

Идзинские треугольные и квадратные щиты были не столь велики и тяжелы, как огромные татэ, защищавшие на родине Итиро пеших воинов от стрел противника, а потому крепостная стража могла носить их с собой, навесив на левую руку. Шлемы — самых разных конструкций, от маленьких железных шапочек до несуразных металлических ведер с узкими прорезями для глаз, — тоже имели мало общего как с касками-дзингаса, защищавшими головы легкой пехоты-асигару, так и с самурайскими кабуто.

Взгляд Итиро скользнул с гребня крепостной стены вниз — на ров. Это было первое препятствие, через которое проще всего перебраться вплавь. Но — мокрая одежда, мокрые следы… Слишком заметно, слишком опасно.

Нет, оставлять следы не годится.

Итиро глянул вправо, влево… Отточенное долгими тренировками зрение не подвело. Слева, у внешней кромки рва, он заметил широкий деревянный помост на крепких сваях. Видимо, на эту мощную подпорку днем опускается подъемный мост. Ну а ночью… Итиро улыбнулся — этой ночью деревянная конструкция послужит ему.

Свет крепостных факелов сюда не доставал, а разбитая копытами и тележными колесами дорога, ведущая к мосту, бугрилась от выбоин, колдобин и ухабов. На дороге, правда, не росла трава, но разве внимание стражи привлечет еще одна темная кочка на обочине, в которую обратит свое маленькое тело Итиро?