Читать онлайн «Самые великие притчи и афоризмы мира». Страница 3

— Потому, — ответил великий остроумец, — что не хотел, чтобы в момент сотворения мужчины женщина давала ему советы.

Мужчины не меньше женщин любят давать советы — но всё же обычно лучше женщин (по долгому горькому опыту) понимают, когда совет вызовет обиду, а то и агрессивный ответ.

Как-то к Бернарду Шоу подошла одна из его поклонниц — привлекательная молодая женщина и, немного поговорив с драматургом, заметила:

— Представляю, какие замечательные были бы у нас с вами дети! От меня они взяли бы красоту, от вас — высокий ум…

— О, мисс, — приподнял брови Шоу, — а если бы они вдруг первое взяли от меня, а второе — от вас?..

Наследственность непредсказуема — это заметно увеличивает разнообразие мира и даже служит одним из ключевых звеньев эволюции.

Некая дама в порыве откровения заявила:

— Если бы вы были моим мужем, я бы подсыпала вам яд.

— Мадам, — ответил Шоу, — если бы вы были моей женой, я бы его принял.

Этот же диалог приписывают двоим жёстким политическим противникам середины 1930-х годов — леди Астор и Черчиллю. Не исключаю, что сюжет — бродячий. Возможно, с появлением столь ярких личностей предыдущие персонажи сюжета просто забылись.

Вульгарность королей приятна большинству нации.

Мыслитель, лирик одной фразой объяснил, откуда берутся «жирики». Без обратной связи от «электората» здесь не обходится: псевдонародные струны, задетые упомянутой вульгарностью, своим откликом заставляют её звучать с новой, резонансной силой. Повторение этого процесса ведёт к самоутверждению источника вульгарности. Ему остаётся лишь умело находить всё новые «вульгарогенные» зоны на теле большинства.

Родился 11 ноября 1821 года в Мариинской больнице Москвы, где его отец был штаб-лекарем. Фёдор — второй из семи детей в семье.

В 16 лет Достоевский потерял мать. Вскоре его устроили в инженерное училище, где он заработал репутацию нелюдимого чудака, поскольку ни с кем не сходился, а больше занимался чтением Гёте, Бальзака, Гофмана, Шиллера. По окончании учёбы Достоевский лишь год прослужил при инженерной команде в Петербурге и осенью 1844 года подал в отставку, решив посвятить себя литературе.

Известные события его биографии (арест за связь с политическим кружком Петрашевского, назначенная и затем отменённая смертная казнь, каторга, лишение дворянского звания с последующим его возвращением, смерть первой жены и двоих детей из четверых родившихся, частые приступы эпилепсии) несли в себе большой заряд драматизма. Он наблюдается и в литературной жизни созданных им персонажей.

Обычно писатели категорически не рекомендуют своим коллегам делать то, чем занимаются их герои. Но у Достоевского это получалось как-то само собой. К примеру, роман «Игрок» во многом основан на личном опыте писателя: находясь в Европе, Достоевский, ко множеству вышеназванных напастей, набрал ещё и долгов при игре в рулетку и оказался вынужден написать произведение в рекордные сроки, чтобы расплатиться с кредиторами. Роман удалось завершить за 21 день в октябре 1866 года благодаря помощи стенографистки Анны Сниткиной — будущей жены Достоевского. Кстати, именно Сниткиной писатель посвятил свой последний (и едва ли не самый знаменитый) роман «Братья Карамазовы».

Достоевский сравнивал свою литературную работу с каторжным трудом, но сознательно предпочёл карьере чиновника неустроенную жизнь писателя.

Находясь в ссылке в Омске, где первые два года действовал запрет на чтение, читал только Евангелие, подаренное женой декабриста Фонвизина, оставив на нем 1700 пометок. И не расставался с ним до конца жизни.

Широк человек, я бы сузил.

Нынешний человек, расфасованный по ячейкам матрицы, нуждается скорее в расширении. В его суженном взгляде и Достоевский далеко не широк. Каналы привычной матрицы часто заужены до восприятия чисто утилитарных аспектов бытия или художественного произведения. При таком взгляде фрагмент отождествляется с целым — а ведь нужно ещё совершить труд, чтобы сложить общую картину, как пазл, из множества созданных писателем эпизодов.

Мерило народа не то, каков он есть, а то, что он считает прекрасным и истинным.

Предлагается мерить народ его собственным идеалом, с которым он заведомо никогда не совпадает, но может лишь асимптотически к нему приближаться. Этот идеал выражен в коллективном представлении — по сути, в мифе. А «каков миф, таков и шериф». Был бы образец для подражания. То есть — цель. Не для поражения, а для достижения. Если есть цель — найдутся средства, и не только у политиков, но и у народа.

Франсуа — VI герцог де Ларошфуко, принц Марсийяк, маркиз де Гершевиль, граф де Ларошгийон, барон де Вертей, Монтиньяк и Каюзак — родился 15 сентября 1613 года в Париже. Умный и циничный французский герцог — так охарактеризовал Ларошфуко Сомерсет Моэм.

Ларошфуко — древняя аристократическая фамилия. Этот род ведёт свое начало с XI века, от Фуко I сеньора де Лароша, чьи потомки до сих пор живут в фамильном замке Ларошфуко недалеко от Ангулема. Философ — правнук Франсуа де Ларошфуко, убитого в ночь святого Варфоломея.

Франсуа воспитывался при дворе и с юности был замешан в разные придворные интриги. Переняв от отца ненависть к кардиналу Ришелье, его смерти стал играть видную роль при дворе. За свою жизнь Ларошфуко был автором множества интриг.

Увлекшись в 1662 году «сентенциями» (меткими и остроумными высказываниями), Ларошфуко начинает работу над своим сборником «Максим». «Максимы» (Maximes) — сборник афоризмов, составляющих цельный кодекс житейской философии. Выпуску первого издания «Максим» способствовали друзья Ларошфуко, переслав одну из рукописей автора в 1664 году в Голландию, чем привели Франсуа в ярость.

На современников «Максимы» произвели неизгладимое впечатление: одни находили их циничными, другие превосходными. Изысканный стиль, меткость, лаконичность и не бесспорная для большинства читателей суровость в оценках сделали «Максимы» Ларошфуко, пожалуй, наиболее известными и популярными среди сборников афоризмов. Их автор вошёл в историю как тонкий наблюдатель, явно разочарованный в жизни, — хотя его биография вызывает ассоциации с героями романов Александра Дюма. Кстати, историю о подвесках королевы Анны Австрийской, лёгшую в основу романа «Три мушкетера», Александр Дюма взял из «Мемуаров» Франсуа де Ларошфуко.