Читать онлайн «В небе — гвардейский Гатчинский». Страница 46

Так, случайно, экипаж Бурина таранил врага. После этого экипаж долгое время «ходил в героях». Главная заслуга принадлежала летчику Михаилу Бурину, который не растерялся и без киля и руля поворота смог привести самолет на аэродром и благополучно его посадить. Мы наглядно смогли убедиться, что Ли-2 — машина крепкая, на нем можно летать и даже садиться с большими повреждениями средств управления.

В исключительно трудных условиях работал в те дни технический состав нашей дивизии. Мы диву давались, где брали наши техники силы, чтобы без отдыха с огромным напряжением трудиться и обеспечивать непрерывные вылеты самолетов на боевое задание.

Редкую ночь над ними не летали вражеские бомбардировщики, не рвались на аэродроме бомбы, и в то короткое время, что выпадало им для отдыха, а промежутках между вылетом и прилетом самолетов, заснуть им практически не удавалось. С раннего утра они осматривали и готовили к очередному боевому вылету свои воздушные корабли. Раскаленная песчаная пустыня дышала зноем. В полдень — настоящее пекло. Прикоснешься пальцами к металлу — обжигает. Работа в таких условиях была подвигом. И теперь, оглядываясь в то далекое прошлое, я с благодарностью вспоминаю инженера полка инженер-майора Спиридонова, инженера по вооружению инженер-капитана Пургина, инженера нашей эскадрильи инженер-капитана Литвиненко, техников отряда гвардии старших техников-лейтенантов В. Ф. Мысака, А. К. Кулинковича, Ф. Б. Харченко, Т. С. Картеля, мотористов сержантов В. И. Дунаева, П. К. Щетинина, В. И. Хабарова, П. А. Вишневского, П. Ф. Лиманского, Н. А. Карнеева и многих других, чьими руками в невероятно трудных условиях готовились к бою воздушные корабли и кому мы обязаны нашими боевыми успехами. Пусть не обижаются те мои товарищи, кого я не упомянул, — и к ним все мною сказанное относится в равной мере.

24 сентября мы нанесли бомбардировочный удар по врагу в южной части Сталинграда и сразу же после посадки, захватив с собой все свое имущество и усадив в самолеты технический состав, перелетели на новое место базирования.

Отсюда мы летали на выполнение самых разнообразных боевых заданий. Самые опытные экипажи, как и раньше, выполняли задания органов разведки, летали к партизанам, а большинство экипажей вместе с другими частями авиации дальнего действия наносило удары по железнодорожным станциям на подступах к Сталинграду, по вражеской авиации на аэродромах, по передовым позициям противника.

При интенсивных бомбардировках переднего края врага, чтобы избежать столкновений самолетов, полет к цели и удар по ней мы производили с временным интервалом в 2–3 минуты, заход на цель выполняли строго с заданного направления, по характерным ориентирам и при помощи светонаведения. Наши войска обозначали передний край обороны кострами, ракетами, в сторону противника стреляли трассирующими снарядами и даже светили фарами автомашин. Это помогало нам находить цель.

Коммунисты и комсомольцы всегда брались за выполнение самых сложных и ответственных заданий, показывали образцы организованности и дисциплины, храбрости и отваги.

Коммунисты командиры кораблей Агапов, Бурин, Гаврилов, Готин, Майоров, Засорин, Савченко, Крюков, Киселев, Кулаков, Терехов, Шестак, Куценко, комсомолец Кучеренко были примерами для всех, по их экипажам равнялись все остальные. Молодой командир корабля комсомолец Михаил Кучеренко специализировался на выполнении самых сложных и опасных заданий, он же летал фотоконтролером результатов бомбардировок.

На новом аэродроме противник нас не беспокоил, вражеской авиации в то время было «не до жиру, быть бы живу». Бомбардировки аэродромов противника днем и ночью, а также большие потери, понесенные врагом от наших истребителей, снизили активность немецкой авиации и значительно умерили ее удары по нашим тылам.

Впервые с начала войны мы имели возможность немного «расслабиться». В перерывах между вылетами смогли попариться в городской бане. В домах комсостава авиагарнизона, где нас разместили, можно было, затопив колонку, понежиться под душем или принять ванну. Молодежь ездила в город, посещала кинотеатры. Такая разрядка после огромного перенапряжения физических и духовных сил была нам просто необходима.

Хотя интенсивность боевых действий не спадала, люди повеселели, стали шутить, распевать песни, выглядели бодро.

В декабре в районах нашего базирования и боевых действий проходили, чередуясь, мощные циклоны с теплыми фронтами. Они приносили с собой сплошную, клочьями висевшую над самой землей облачность, очень сильные снегопады. Туманы словно огромными пуховыми одеялами укрывали землю.

Летать стало очень трудно, но наземным войскам по-прежнему требовалась наша помощь.

В середине декабря, несмотря на плохой прогноз погоды, на бомбардировку железнодорожного узла в Харькове вылетели самолеты двух авиаполков — нашего и 102-го. Задание все выполнили успешно, но к их возвращению, как и предупреждали синоптики, в районе посадки погода резко ухудшилась, аэродром затянула низкая облачность, начался снегопад, опустился туман. По радио экипажам всех кораблей было приказано произвести посадку на запасном аэродроме в Эльтоне. Те, у кого не хватило горючего дотянуть до Эльтона, удачно приземлились в степи. Но два самолета 102-го полка по разным причинам на запасные аэродромы уйти не смогли и попытались сесть на основной площадке. Один из них разбился прямо на аэродроме, и экипаж погиб. Второй упал и стал на нос в овраге.

Дело в том, что при ограниченной видимости, в тумане и снегопаде, при включении посадочных прожекторов и самолетных фар свет, отраженный от кристаллических частиц снега, создает световой экран, принимаемый пилотом за земную поверхность. Ориентируясь по нему, летчик на большой высоте переводит самолет на критические углы атаки и, потеряв скорость, падает.

Но и в то ненастное время нам удавалось в отдельные ночи «урвать» несколько часов летной погоды. Мы с полной отдачей сил использовали эти часы. Чтобы не пропустить момента, когда можно совершить вылет, экипажи постоянно находились в полной боевой готовности и терпеливо ожидали хорошей погоды на командном пункте. Как только разведчик доносил, что погода есть, мы немедленно взлетали и, выполнив задание, старались вовремя вернуться на аэродром. Хотя и редко, но случалось, непогода нас опережала; тогда мы уходили на запасные аэродромы.

В ночь на 12 декабря нам со штурманом эскадрильи майором Сазоновым было приказано произвести разведку погоды на маршруте и в районах боевых действий наземных войск Большая Россошка — Дмитриевка. Ухудшение погоды ожидалось с запада. На взлет, полет по маршруту к цели и обратно и посадку нужно было около четырех часов.