Читать онлайн «На восьми фронтах». Страница 30

В бригаде большинство раненых отказываются от эвакуации и продолжают бой. Одним словом, в героях недостатка нет. И мы записываем, записываем рассказы о них, беседуем и с самими отличившимися.

А ночью нас провожают до шоссе, и мы возвращаемся в Орджоникидзе.

* * *

По обезлюдевшим городским улицам едем в оперативную группу 9-й армии. Но никого там на месте не застаем. Оказалось, что командующий генерал-майор К. А. Коротеев и член Военного совета бригадный комиссар К. В. Крайнюков накануне выехали встречать подходившие к Орджоникидзе артиллерийские и гвардейские части. Начальник же штаба армии полковник А. Н. Коломинов еще с ночи находится в дивизии НКВД, которая отбивает атаки врага почти на самой окраине города...

И все же 5 ноября фашистские дивизии под Орджоникидзе были остановлены. А на следующий день наши части и соединения в свою очередь нанесли по войскам противника удар огромной силы. В нем участвовали танки и артиллерия, стрелковые дивизии и морские бригады, авиация и специальные инженерные подразделения. Ожесточенное сражение шло, не затихая, несколько ДЕ1ей и ночей.

Утром 11 ноября сопротивление фашистов было сломлено, советские войска овладели Гизелью и Новой Сани-бои. А 12-го полки и дивизии 9-й армии вышли уже на рубеж рек Майрамадаг и Фиогдон...

В эти дни Военный совет Закавказского фронта обратился к войскам с таким призывом:

"Боевые товарищи, защитники Кавказа!

Войска Северной и Черноморской групп, выполняя приказ матери-Родины, остановили врага в предгорьях Кавказа. В оборонительных боях под Ищерской, Малго-беком, Туапсе, Новороссийском, Нальчиком, Шаумяном, Ардоном наши доблестные пехотинцы, отважные моряки, гордые соколы-летчики, бесстрашные танкисты, мужественные артиллеристы и минометчики, лихие конники, смелые саперы и автоматчики, разведчики, связисты и железнодорожники вписали славную страницу в историю Великой Отечественной войны, покрыли свои знамена неувядаемой славой!

В течение лета наши войска не прекращали активных боевых действий, постоянно атаковали врага, нанося ему огромный ущерб в живой силе и технике, расшатывая вражескую оборону. В период кровопролитных боев, разгоревшихся на юге и в центре нашей страны, мы сковали около 30 вражеских дивизий, не давая возможности врагу перебросить их на другие фронты.

Войска нашего фронта сдержали натиск врага и теперь переходят в наступление.

Вперед на разгром немецко-фашистских оккупантов и изгнание их из пределов нашей Родины!"

Да, части и соединения Северной группы войск фронта уже шестой день вели наступательные бои. Мы, корреспонденты "Красной звезды", неотступно следовали за ними, по возможности оперативно освещая их победный путь. Уже освобождены сотни осетинских, ингушских, чеченских и русских селений, а также города Малгобек, Моздок, Прохладный...

Места основных схваток с врагом до сих пор кажутся горячими - так обожжены они огнем и избиты металлом. На каждом шагу бесформенные груды железа. Это бывшие фашистские грузовики, танки, бронетранспортеры, пушки, пулеметы, самолеты. У обочин дорог бесчисленные могильные холмики с крестами и без крестов. И взорванные блиндажи, помятые каски, фляги, ложки, обрывки газет, боевых донесений, писем...

Сейчас уже совершенно ясно, что немецко-фашистские войска здесь, на Северном Кавказе, потерпели жестокое поражение. До нефти Грозного и Баку они так и не дошли. Больше того, теперь они думают, вероятнее всего, лишь о том, как бы унести отсюда ноги.

Вот выдержки из писем убитых гитлеровцев. В них они описывают еще тот период, когда наши войска стояли в обороне.

Ефрейтор: "Второй месяц топчемся на одном месте. Каждый день атакуем позиции русских гвардейцев и не можем продвинуться ни на метр. Русские стрелки, пулеметчики и артиллеристы оборудовали неуязвимые позиции в скалах, и наши бомбежки, артиллерийские и минометные налеты не приносят, вероятно, им большого ущерба. А мы теряем все больше и больше людей..."

Обер-лейтенант: "Ты спрашиваешь, далеко ли от нас до Грозного. Очень близко, каких-нибудь 80-90 километров. Но у нас иссякли силы, и мы уже не можем преодолеть это расстояние. Противник дерется с возрастающим ожесточением. Похоже, что мы так и не получим русской нефти..."

Капитан: "О настроении нечего и говорить. Оно не может быть хорошим, так как все наши расчеты спутаны большевистской армией. Мы пришли сюда за волшебно богатыми землями и нефтью. Боюсь, что ни того, ни другого нам не видать..."

В Моздоке на стене первого же полусгоревшего дома читаем объявление гитлеровского коменданта:

"С сего числа всем гражданам города запрещается:

1. Иметь огнестрельное или холодное оружие. Виновные в нарушении этого параграфа расстреливаются на месте.

2. Иметь радиоприемники и слушать большевистское радио. Виновные в нарушении этого параграфа караются смертной казнью через повешение.

3. Общаться с партизанами и агентами большевиков. Виновные наказываются смертью.

4. Выходить на улицу после 6 часов вечера.

5. Громко петь и играть на музыкальных инструментах.

6. Разговаривать с русскими военнопленными, а также арестованными, выполняющими работы по приказу немецкого командования..."

Всего двадцать один пункт в этом приказе. И за нарушение шестнадцати из них наказание одно - смерть. Вот он, "новый порядок"!

* * *

16 января приехал Константин Симонов. С ним - частый его спутник фотокорреспондент Яков Халип.

После нашей последней встречи с Симоновым в Туле прошло немногим более года. За это время Константин Михайлович заметно возмужал, хотя остался по-прежнему худощавым. За это время он уже стал признанным лидером среди нас, военных корреспондентов, и даже одним из заметных и авторитетных военных писателей страны. Его "Дни и ночи Сталинграда", а также очерки и корреспонденции с других фронтов являлись, по моему убеждению, эталоном для каждого военного публициста.

В поведении Симонова, в манере его разговора, в отношениях с нами, его товарищами, ни тени превосходства или каких-либо других признаков головокружения от успехов. Он по-прежнему исключительно прост, открыт душой, переполнен дружеской теплотой и участием. Помнится, как-то я нечаянно назвал его Константином Михайловичем. Симонов обиделся:

- Какой я тебе Константин Михайлович?! Для тебя я - Костя, а ты для меня Паша!

Симонов рассказал, что до приезда к нам он несколько дней пробыл в Ташкенте. Впечатлений из Средней Азии привез массу! Так, в Ташкенте он познакомился с женщиной-узбечкой, которая усыновила пятерых детей разной национальности. Среди них - русский, два украинца, белорус и еврей. Ребята лишились родителей во время эвакуации из западных областей нашей страны.