Читать онлайн «Джейкоб Генри Шифф. Гений финансового мира и главный спонсор русских революций». Страница 138

Именно это во многом «наполняет горечью жизнь наших братьев за рубежом, особенно в Германии», что излишне подчеркивали ораторы… на недавнем собрании Американской федерации сионистов, ибо именно политическая доктрина сионизма предоставила новое оружие в руки антисемитов, на что не устают жаловаться немецкие евреи. В самом ли деле сионисты искренни, когда они, как они постоянно делают, выдвигают предположение, что их еврейское государство должно стать просто убежищем – точнее, по их словам, «юридически закрепленным домом» – для русских, румынских и, возможно, марокканских евреев? Разве предположение, что еврейское государство в первую очередь примет преследуемых евреев, не является глубоким оскорблением для российских и румынских евреев, если не для всех евреев в целом?

Нужно ли мне лишний раз, в моем преклонном возрасте, доказывать, насколько я предан своей нации, доказывать свою готовность – и горячее желание – сотрудничать со всеми разумными силами, способными улучшить судьбу моих многострадальных российских единоверцев? Я давно убежден, и последние события лишь укрепили меня во мнении, что русско-еврейский вопрос во всей его полноте может быть решен только в России, и эмиграция способна помочь здесь лишь в ограниченной степени, пусть и организованная наилучшим образом, ибо шесть миллионов человек эмигрировать не могут. Сионистская агитация за создание еврейского государства в Палестине не может решить эту важнейшую проблему сколько-нибудь практическим способом. Поскольку сионистские политические стремления нереализуемы, вред и разочарование от неизбежной неудачи рано или поздно вызовут противодействие… тем идеалам, к которым стремится сионизм.

В нашей стране сионистская агитация скорее замедлит американизацию тысяч тех, кто приехал к нам в последние годы. Их успех и счастье в нынешнем и будущем поколениях, не менее чем благополучие государства, в значительной степени зависят от той готовности, с какой вновь прибывшие будут способны в их гражданском состоянии – которое рассматривается отдельно от их вероисповедания – раствориться в американском народе. Из-за этого я поднимаю свой голос и предупреждаю людей вроде Вас, чьи идеалы я понимаю и в чьей чистоте побуждений не могу сомневаться…

Искренне Ваш,

Джейкоб Г. Шифф»[51].

Война и ее последствия вызвали важные изменения в сионистском движении, переместив его из состояния ученой дискуссии и пропаганды к действительным проблемам освоения территории, подмандатной Великобритании, а с этим пришло и измененное отношение к сионизму со стороны многих, кто до тех пор оставался от движения в стороне. Взгляды Шиффа после 1914 г. будут подробнее описаны ниже, но необходимо отметить, что, хотя он во многом изменил свое отношение к сионизму, официально в организацию не вступил.

Независимо от каких-либо теорий о создании еврейского государства, Шифф считал, что обязан содействовать конструктивным, по его мнению, образовательным программам на Святой земле. Предприятием, которое больше всего интересовало его на протяжении ряда лет, стал Еврейский институт технического образования в Хайфе, который в те годы называли «Техникумом». Приехав в Палестину в 1908 г., Шифф был поражен тамошней безработицей и особенно отсутствием знаний о превалирующих там ремеслах и отраслях промышленности. Эшеру Гинцбергу (Ахад Ха’ам) и д-ру Шмарья Левину удалось привлечь к проекту семью чаеторговцев Высоцких из Москвы. Решено было учредить в Палестине техническое училище. В те годы «Общество помощи немецких евреев» через Пауля Натана налаживало на Святой земле школьное образование. Натан совершил четырехмесячную поездку по Палестине и также был поражен отсутствием такого рода учебного заведения. Он объяснил необходимость создания института Шиффу, который согласился стать «заинтересованным лицом», что впоследствии вылилось в дар в размере 100 тыс. долларов на строительство института. Свое предложение Шифф передал Натану в письме, датированном 9 октября 1908 г.

В письмах и телеграммах он часто обсуждал с Натаном организационные подробности. Строительство института вызывало его неподдельное воодушевление; он старался заразить своим отношением и других. Хотя Шифф не входил в совет попечителей, он часто встречался с ними, внимательно изучал архитектурные планы, которые присылались на рассмотрение, и некоторые правила управления институтом. В 1911 г. Шифф жаловался на медленный ход строительства; 12 декабря он писал Натану:

«Я искренне надеюсь, что после многочисленных проволочек, которые, насколько я понимаю, по большей части были неизбежными, сооружение Техникума теперь продвигается энергично и близится к завершению, потому что в противном случае… интерес ко всему проекту вскоре совершенно иссякнет».

Тем временем в самой Палестине и в сионистских кругах в Европе разгорелась жаркая дискуссия о том, на каком языке будет вестись преподавание. Разумеется, многие разногласия были вызваны политическими соображениями. По вполне естественной традиции, в школах, созданных на Востоке иностранными государствами, преподавание велось на языках тех государств, которые построили то или иное учебное заведение. Во французских школах, открытых католической церковью или французским «Еврейским альянсом», преподавание велось на французском языке; в американских школах и колледжах – на английском; ввиду того, что Техникум управлялся из Берлина, попечители желали вести преподавание на немецком языке. Возможно, они были не совсем свободны в данном вопросе, и правительство Германии надеялось с их помощью расширить свое влияние на Ближнем Востоке. Как бы там ни было, конкуренция была очень острой. В Палестине случались забастовки учителей и учеников. Сионистский конгресс 1913 г., проходивший в Вене, принял воинственные резолюции на данную тему, считая, что единственным языком обучения должен стать иврит, а когда попечители в Германии не согласились с этим, сионисты – члены совета попечителей – вышли из него. По всему миру они активно вели агитацию и пропаганду; американских попечителей осаждали письмами, телеграммами и визитами, целью которых было заручиться их согласием на то, чтобы единственным языком преподавания стал иврит.

Американские попечители готовы были пойти на компромисс. Они считали, что древнееврейский язык может применяться для общих целей. Кроме него, следует преподавать арабский и турецкий языки, чтобы ученики могли общаться с властями и населением; кроме того, хотя им казалось, что изучение современных языков также необходимо, преподавание одного немецкого ослабит международный интерес к учебному заведению. По этому поводу Шифф и писал, и телеграфировал Натану. Чтобы сгладить противоречия между всеми сторонами, было предложено, что через семь лет – срок, за который, как надеялись, появятся учебники на иврите по нескольким предметам, – этот язык станет главным языком обучения.