Читать онлайн «Ромен Гари, хамелеон». Страница 54

После первой совместной ночи Гари вернулся на базу. Вскоре ему пришла открытка с изображением Фауста и Маргариты, на обороте которой Лесли писала: «Дорогой Ромен, я вовсе не намерена быть Маргаритой при Вашем Фаусте!»

Во время очередного отпуска Гари снова постучался в домик Лесли на Сент-Леонард-Террас. Дверь открыла элегантно одетая женщина в красных шерстяных шароварах с вышивкой и блестками и белой шелковой блузе, расшитой бисером. Эти шаровары, объяснила она ему, не только красивые, но и теплые. Гари был очарован необычностью нарядов и жилища Лесли.

Спустя некоторое время Гари переехал из своей комнаты при казармах в Челси — квартал людей искусства и науки, с изящными кирпичными домиками, отделанными под мрамор, обсаженными розовыми кустами, с романтическими аллеями на набережной Темзы, тихими зелеными улочками и красивыми особняками.

За исключением спальни, дом был обставлен лишь самым необходимым. Впрочем, Лесли располагала неслыханной по тем временам роскошью — ванной с горячей водой. Здесь Гари мог часами лежать в перерывах между бурными схватками с Лесли в постели. Иногда, когда она сидела на первом этаже, Ромен вдруг окликал ее: «Ласковая моя, ласковая! (он произносил эти слова по-русски) Идите ко мне! Идите скорее!» Лесли обожала русские имена, которые он ей давал. И прижимая ее к себе, он неистово шептал: «На пол, скорее на пол!»{316}.

Друзья Лесли прозвали Гари the french frog — «французской лягушкой». Он никак не мог привыкнуть, что всё это происходит с ним, и удивленно говорил Лесли: «Если бы мама видела меня здесь!»

Однажды утром во время завтрака, когда война уже близилась к концу, началась сильная бомбежка Лондона. Раздался страшный взрыв, и в спальне обрушилось полстены. На кровати валялся мусор, но Лесли невозмутимо продолжала подавать чай с вареньем и намазывать бутерброды.

Обычно Лесли старалась говорить с Роменом по-русски, этому языку ее научил Путешественник. Английский язык Ромена сводился к фразам из разговорника Restricted French Phrase Book, который вышел в сентябре 1943 года для распространения в рядах французских войск. Этот разговорник представлял собой список слов и выражений, необходимых бойцу, к примеру: самолет-истребитель, разведывательный самолет, торпедоносец, выбоины, электростанция, подводная лодка, танкер, скорость, победа, видимость, военное судно, эскадрилья, бомбардировщик, пулеметчик, парашютист, пилот, я отравлен, кровотечение, противогаз, пулемет, связной и так далее.

Чтобы Ромену было проще и интереснее учить английский, Лесли, сама прекрасная художница, вручила ему с дарственной надписью несколько детских книжек Э. Б. Уайта и Беатрис Поттер: The Tale of Johnny Toum-Mouse, The Tale of Timmy Tiptoes, The Tale of Mrs. Tittlemouse, Stuart Little. Он был в восторге. Лесли не могла не подарить ему и знаменитые Mother Goose’s Nursery Rhymes{317} — «Сказки Матушки Гусыни» с иллюстрациями Чарльза Фолкарда. Способности к языкам у Гари были прекрасные, и он очень быстро осваивал английский.

Во время ужинов в ресторанах Сохо Ромен не умолкая рассказывал Лесли о своей покойной матери то ядовитым тоном — ее любовь порой доходила до тирании, — то со слезами на глазах, впадая в показное отчаяние. Слезы доводили Лесли до бешенства, и она резко обрывала его: «Отойдите от Стены плача!»

У Лесли Гари листал книги об искусстве. Но никогда ничего не клал на место — Мина его этому не научила. Руки у Ромена «были вставлены тем концом» только тогда, когда он писал.

Через несколько недель Гари свободно говорил по-английски. Лесли учила его классическому языку — читала стихи Байрона, Блейка и Лавлейса, в то время как ракеты «Фау-2» разрушали Лондон:

Она водила его в дом Мюррея на Пикадилли, с его просторной гостиной, картинками и камином, в котором сгорел дневник Байрона. А в ящике одного из комодов хранились локоны, подаренные поэту поклонницами.

Гари — профан в области английской литературы — погрузился в ее изучение. Он познакомился со стихами Китса, Марвелла, Кольриджа, Джона Донна. Но с не меньшим удовольствием упивался и детскими книжками, подаренными Лесли.

Наедине они решили разговаривать только по-английски, причем Гари поставил условие: Лесли ни в коем случае не станет пробовать говорить по-французски.

На ужинах, куда его водила Лесли, была вся лондонская интеллектуальная элита: там Гари познакомился с Феликсом Топольским, изображавшим Лондон после бомбежек, с Сесилом Битоном, знаменитым фотографом аристократов и кинозвезд, который терпеть не мог Гари, с Виолой Гарвин, дочерью главного редактора «Таймс», которая вскоре будет переводить на английский «Европейское воспитание».

Еще до этого Гари был знаком с Раймоном Ароном, который, прочитав рукопись, пообещал автору «блестящее литературное будущее»{318} и представил его баронессе Муре Будберг{319} — знаменитой авантюристке, писательнице, переводчице и литературному агенту. В ее салоне собирался высший свет Лондона и почти все известнейшие писатели. Мура Будберг была штатным сотрудником ежемесячного журнала «Свободная Франция», который издавался в Лондоне под руководством Раймона Арона движением Сопротивления. В 1943 году тираж этого издания составил 40 тысяч экземпляров, а в конце войны у него было уже 76 тысяч подписчиков{320}. Гари опубликовал в нем несколько рассказов и очаровал Муру Будберг с первой же встречи{321}. Именно благодаря этой эксцентричной даме «Европейское воспитание» вышло в декабре 1944 года в английском переводе под названием Forest of Anger{322}. Красавица Мария Закревская-Будберг родилась в аристократической эстонской семье — ее отец был членом Сената. С годами она сильно располнела, и ее прозвали «баронессой Бедбаг» (англ. bedbug — клоп), но она все так же царила в салонах, любила мужчин и очаровывала некоторых из них, в том числе весьма знаменитых. Она была любовницей Герберта Уэллса, Максима Горького и российского тайного агента сэра Роберта Брюса Локкарта, в 1911 году вышла замуж за Ивана Александровича фон Бенкендорфа, а в 1922-м — за барона Будберга. Баронесса Будберг повсюду таскала с собой огромную сумку, в которую совала всё, что привлекало ее внимание. Она страдала клептоманией и воровала везде, где могла, хотя и была богата. Однажды в магазине «Хэрродс» ее застали с поличным, на что она возразила: «Но ведь это такое приключение!»