Читать онлайн «По закону и совести». Страница 35

В августе 1946 года мне предложили перейти на работу в Главное управление военных трибуналов Министерства юстиции СССР. Я принял это предложение и вскоре уехал в Москву. Меня назначили на должность инспектора Управления военных трибуналов сухопутных войск Главного управления военных трибуналов, или, как его называли сокращенно, ГУВТ.

Недели две я жил в квартире своего фронтового товарища Михаила Федоровича Липатова. Он со своей семьей в шесть человек проживал в то время в небольшой трехкомнатной квартире в одном из домов на Смоленском бульваре. Мне было неудобно стеснять семью Липатовых, и я стал подыскивать другое жилье.

Вскоре я совершенно случайно встретил друга студенческих лет Алексея Алексеевича Зудкова. Мы учились в одной группе, вместе работали в стенной газете и комитете комсомола, жили в одном общежитии Алексеевского студенческого городка. Работал Алексей прокурором одного из отделов Прокуратуры СССР, а жил в Мамонтовке, в 30 километрах от Москвы, в собственном доме. Семья у Зудкова небольшая: он, жена и дочь.

Алексей предложил мне поселиться в его доме. Я с радостью принял это предложение. Прожил я у Зудковых всю зиму, а весной переселился в офицерское общежитие на набережной Москвы–реки. В это время я познакомился с сотрудницей отдела статистики Министерства юстиции СССР Еленой Ивановной Медведевой, и вскоре мы поженились. С тех пор идем по жизни вместе, деля все радости и печали.

В общежитии, которое в те годы полностью занимали семейные офицеры, комната у нас была скверная. Единственное окно выходило в колодцеобразный двор, и в комнате недостаточно было естественного света. Даже в самое светлое время дня непрерывно горело электричество.

Так началась моя жизнь в Москве.

Я рассказываю о своих жилищных затруднениях не в порядке жалобы на судьбу, а для того чтобы современная молодежь знала о послевоенных лишениях и неустроенности. Подобные трудности переживали миллионы советских людей.

Коллектив сотрудников ГУВТа встретил меня приветливо. Наряду с ветеранами — трибунальцами, работавшими в военных трибуналах и в ГУВТе многие годы, была молодежь, пришедшая в управление, как и я, в послевоенные годы. Поэтому я не чувствовал себя одиноким и быстро подружился со многими офицерами.

Министром юстиции в то время был Николай Михайлович Рычков — внешне строгий и суровый, но в жизни чуткий и отзывчивый человек, талантливый работник. Однако по не известным мне причинам в 1947 или в 1948 году он был освобожден от должности и вместо него назначен Константин Петрович Горшенин, работавший до этого Генеральным Прокурором СССР.

Начальником Главного управления военных трибуналов в то время был генерал–лейтенант юстиции Евлампий Лаврович Зейдин. Одновременно он являлся заместителем министра и членом коллегии министерства. Человек умный, опытный, но осторожный и немного суховатый. В целях контроля за работой офицеров ГУВТа он ввел дневниковую систему учета сделанного за каждый прошедший день. Однажды с этой системой учета произошел курьезный случай. Один старший инспектор управления подполковник с большим трибунальским опытом, приехав из командировки и не получив от начальника задания по работе, в течение нескольких дней сидел за столом и читал газеты. В дневнике он так и писал: такого–то числа читал газеты. На очередном оперативном совещании после соответствующей проверки дневников генерал подверг офицера критике. Возмущаясь, он говорил:

— Как вы смеете на работе читать газеты? В рабочее время вы обязаны заниматься делом.

Все присутствующие на совещании сидели понурив головы, а виновник события отмолчался. Однако после совещания, перекуривая с товарищами, иронически заметил:

— Один раз написал в дневнике правду, да и то за это получил нагоняй.

Вскоре дневниковая система учета работы была отменена, что вызвало одобрение всего коллектива ГУВТа, понимавшего ненужность этой затеи.

Основная задача инспекторов ГУВТа состояла в проведении проверок, называемых в то время ревизиями военных трибуналов. Поэтому в Москве мы подолгу не засиживались, а большую часть времени находились в командировках.

За период работы инспектором управления мне пришлось побывать на Дальнем Востоке, в Средней Азии, Прибалтике, Белоруссии, во многих городах Центральной России. Надо сказать, что в то время поездки в командировки были сопряжены с определенными трудностями. Железнодорожный транспорт за годы войны сильно поизносился. Вагоны старые, неудобные, поезда ходили медленно, нередко выбивались из графика, намного опаздывали с прибытием. А поток пассажиров был огромен.

Мне вспоминается, например, поездка на Дальний Восток в ноябре 1947 года. В общей сложности в командировке мы были 50 суток, из них 22 дня провели в вагоне: 11 до Владивостока и 11 обратно. Тем не менее инспекторскую работу я любил. Она расширяла кругозор, помогала изучать жизнь и деятельность войск, глубже познавать работу органов военной юстиции, совершенствовать свою профессию военного юриста, которой я решил посвятить всю жизнь.

Работать в командировках приходилось очень много. Над изучением дел, рассмотренных военными трибуналами, которые подвергались проверке, просиживали дни, вечера, а то и часть ночи. Как всегда, не хватало времени. Помимо дел надо было познакомиться с людьми и с многими другими сторонами деятельности трибуналов. По итогам проверки необходимо было составить обстоятельный акт, подробно проинформировать командование того соединения, в котором находился трибунал.

Условия работы военных трибуналов в первые послевоенные годы были сложными. Ряд военных трибуналов рассматривал дела на фашистских военных преступников и их пособников, карателей и изменников Родины. Эти дела требовали большого внимания и массу времени. Судьи военных трибуналов работали самоотверженно, стремились не допустить ошибок, не нарушить закон. И к чести этих скромных тружеников — они выполнили свой долг перед партией и народом.

Разумеется, не обошлось и без ошибок. Некоторые из них были результатом обстановки культа личности и связанных с ним нарушений социалистической законности и конституционного принципа неприкосновенности личности. Все эти перегибы и ошибки в последующие годы по указанию партии и Советского правительства были ликвидированы, а необоснованно репрессированные лица реабилитированы.

Более двух лет продолжались мои поездки в военные трибуналы. А потом я был переведен на другую работу: назначен старшим инспектором одного из отделов ГУВТа.

В этом отделе трудились четыре офицера, среди них полковник юстиции Александр Николаевич Чуватин, ветеран военной юстиции, работавший в ней со времен гражданской войны. У Александра Николаевича была прекрасная память. К нему постоянно обращались офицеры управления за различными справками, касающимися истории военной юстиции. Он помнил многие события далекого прошлого, сотни имен и фамилий, знал лично много командующих округами, ответственных работников Наркомата обороны, работников органов военной прокуратуры и военных трибуналов. Александр Николаевич был большой любитель и знаток книг, собиратель редких и ценных изданий. Все свое свободное время он проводил в букинистических магазинах. Его личная библиотека насчитывала около 15 тысяч книг, среди которых много редких и уникальных. Находясь уже в отставке, Александр Николаевич Чуватин охотно помогал своими советами, справками по вопросам военной юстиции. Когда в 1969 году он скончался, все, кто его знал, искренне жалели об утрате нашего замечательного ветерана.