Читать онлайн «Ян Жижка». Страница 39

Один из мейссенцев изловчился, подпрыгнул, поймал Жижку за ноту и, повиснув на ней, всей своей тяжестью потянул гетмана вниз. Еще минута — и вождь таборитов упал бы на копья врагов. Но подоспевшие цепники удержали Жижку.

Табориты, окрыленные присутствием Жижки, дрались теперь с невиданным ожесточением.

— Кто смеет отступить перед антихристом! — вскричала ринувшаяся вперед женщина, молотя цепом по шлемам. Через мгновенье она свалилась вниз головой, пронзенная копьем.

Жижка увидел, что его люди смогут продержаться на передней стене, он здесь сейчас не нужен. Увидел он и другое: спешенные рыцари не в состоянии взобраться на эту стену. Позади них их соратники, ничего не видя и не понимая, что происходит, напирали все сильнее. А те, кто стоял под самой стеной, отчаявшись одолеть ее, садились наземь и прикрывали голову щитом от града летевших сверху камней. Двадцать пять тысяч рыцарей, находившихся позади, на узкой дороге между обрывами, напирали все сильнее, проклиная замешкавшихся впереди.

«Как раз время ударить по ним сбоку!» — решил Жижка.

Он повел за собой несколько сот людей — всех, кто не бился на передней стене. Цепляясь за кустарник, которым поросли обрывы, табориты пробрались, незамеченные противником, далеко вперед по склону и поднялись на дорогу. Там в тесном конном строю стояли мейссенцы.

И без того встревоженные непонятной задержкой, рыцари страшно всполошились, когда на них накинулись табориты, неизвестно откуда взявшиеся, словно извергнутые преисподней дьяволы.

Табориты гикали, свистели и кричали, молотили по латам цепами:

— На них! Вперед! На них!..

Как и рассчитывал Жижка, через минуту рыцарские кони совершенно ошалели. Взвиваясь на дыбы, они сбрасывали и топтали седоков.

Лишенные возможности развернуться на узкой дороге для боя, в невообразимой сумятице рыцари в отчаянии пытались уйти от побоища, бросались к обрывам. Кто мог, поворачивал назад и во всю прыть скакал к Влтаве.

Двадцать пять тысяч рыцарей, рассыпавшись по полю, галопом мчались прочь от места своего позорного поражения, преследуемые с тыла защитниками Витковой горы, теснимые сбоку таборитами и пражанами, конными и пешими, высыпавшими им наперерез из восточных и северных ворот столицы.

Не прошло и часу от начала боя, а по обрывам и на равнине Шпитальского поля валялось больше пятисот убитых мейссенцев, и среди них Генрих Изенбург, их полководец.

Император Сигизмунд глядел с Градчанских высот на побоище, онемев от ужаса, злобы и изумления. Ему не раз приходилось быть битым на поле брани, но и он еще не знавал такого позора! Пятьдесят отборнейших рыцарей на одного мужика Жижки — и полное, неслыханное поражение!..

Войска, расставленные вокруг Праги, так и не дождавшись сигнала общей атаки, вернулись в свои палатки.

— Во всем виноваты чехи! — вопили разъяренные немецкие феодалы. — Император слушал их, а не нас!

«Немцы и другие пришельцы, — писал Лаврентий, — видя, как позорно были они разбиты крестьянским народом, взвалили всю вину на примкнувших к ним чехов. Немцы заявляли, что были обмануты и преданы чехами. Если бы в этот спор не вмешался сам венгерский король, они в тот самый день, еще до захода солнца, стали бы биться и убивать друг друга».

Однако до этого не дошло: под руками были чешские мирные жители, на которых крестоносцы срывали свою злобу.

«Чтобы отомстить за своих убитых, — рассказывает летописец, — пришельцы на другой день выжгли все села в окрестности. Кого только могли захватить там, даже женщин и малых детей, они бесчеловечно, словно язычники, бросали в огонь».

Пражский народ по случаю великой победы предался бурному ликованию. Не переставая звонили колокола. С наступлением ночи перед полутысячей домов зажгли «костры радости». Бургомистры и советники обеих ратуш верхом, в парадных, тканных золотом кафтанах объезжали улицы под переливы серебряных труб.

— Да здравствует Жижка! — выкрикивали пляшущие на перекрестках. — Спаситель Праги Жижка!

Жижка стал народным героем. Гору, на которой одержана была эта чудесная победа, чешский народ с тех пор прозвал Жижковой горой[39].

А таборитский вождь, равнодушный к славословию, трезво оценил положение: враг ошеломлен поражением, но силы его еще не подорваны, и можно ожидать скорой, более слаженной и опасной атаки.

Не мешкая, принялся Жижка укреплять гору. На ней работали теперь тысячи пражан и таборитов, мужчин и женщин. Нужно было много досок — Коранда забрал из пражских церквей скамьи.

На Жижковой горе выросла вскоре крепость, способная противостоять даже пушечным ядрам. Крестоносцев ожидали нацеленные на дорогу тяжелые таборитские гоуфницы.

В лагере Сигизмунда не было единения, нужного для возобновления военных действий. Чешские паны, обозленные оскорблениями и жестоким разбоем чужеземных рыцарей, грабивших без разбора и разорявших даже усадьбы панов-католиков, требовали от императора немедленных мирных переговоров с Прагой. Сигизмунд, напуганный непрестанными угрозами немцев покинуть лагерь, ужом извивался между двумя партиями, умоляя австрийцев и мейссенцев не сниматься с места хотя бы еще две недели, до конца июля.

Чешские католические паны, стоявшие в лагере крестоносцев, подослали тогда, не без молчаливого согласия императора, тайных парламентеров к советникам Праги. Паны инстинктивно чувствовали, что союз бюргеров-пражан и крестьян-таборитов не может быть прочным. Они рассчитывали вогнать в него клин.

На этот раз, однако, вельможные паны ошиблись. Пражские бюргеры, только что спасенные Жижкой от великого погрома, не решились вести переговоры о перемирии за спиною своих союзников. Вместо перемирия магистры университета и городские советники предложили католикам… религиозный диспут. Война разгорелась, мол, из-за несогласия по вопросам веры. Пусть же стороны выставят сильнейших своих богословов и попытаются убедить друг друга.

В другое время такая затея «чашников» только насмешила бы католических прелатов. Католичество располагало куда более сильными средствами приведения в покорность строптивых, нежели диспуты. Но сейчас под Прагой расползалось по швам величайшее военное предприятие Рима…

Папский легат и император дали согласие на диспут.

20 июля из Пражского замка вышли император Сигизмунд, легат его святейшества патриарх Аквилейский и множество прелатов, докторов богословия, светских князей — немцев и чехов. Их встретили на полпути, за Карловым мостом, на выжженной Малой Стороне пражские гуситы, магистры университета и священники.