Читать онлайн «Немецкая пехота. Стратегические ошибки вермахта. Пехотные дивизии в войне против Советского Союза. 1941-1944». Страница 29

Этот метод полностью оправдал себя. В том месте, где противник не мог ожидать наступления, не допуская визуального наблюдения и огневого фланкирования с его стороны, в эшелонированной атаке, сосредоточенной на узком участке фронта, удалось быстро достичь гребня высот Сапун-горы и создать плацдарм. Я всегда был сторонником проведения наступления против хорошо закрепившегося противника на узком участке фронта, наступления, поддерживаемого огнем, обеспечиваемого из глубины, использования при этом дезинформации, отвлечения внимания и сил противника. Здесь эта тактика, к которой я не раз обращался в качестве командира дивизии в Восточной кампании, снова полностью оправдалась.

Очень эффективным под Севастополем было применение артиллерии, опиравшейся на корректировочноразведывательную авиацию и дивизион артиллерийской инструментальной разведки (АИР); далее, постоянный, прежде всего ночью, беспокоящий огонь двух зенитных артиллерийских полков люфтваффе дальнего действия, который осуществлялся в виде одиночных выстрелов, а не огневого налета. Таким образом, более или менее нарушалось снабжение противника, и падал его боевой дух. Здесь обнаружилось, что сухопутным войскам недоставало дальнего настильного огня. Временное использование пикирующих бомбардировщиков «для создания пыльного облака», ввиду недостатка средств постановки дымовой завесы, также полностью оправдало себя.

Каким бы превосходным ни было взаимодействие с люфтваффе, которое сыграло решающую роль в успехе, именно в боях за укрепленные районы возникла мысль о собственной тактической авиации сухопутных сил, которая выполняла бы свою задачу как «летающая артиллерия». Эту мысль в это время англичане уже подхватили.

После полного захвата Крыма часть дивизий 11-й армии под командованием фельдмаршала фон Манштейна была переброшена на Ленинградский фронт. Планировалось взятие Ленинграда. С этой целью уже развернулись все подготовительные работы, и в это время Советам удалось вклиниться на фронте восточнее Шлиссельбурга (Синявинская наступательная операция 19.08–10.10.1942. – Ред.), что создало угрозу с флангов немецким силам, собиравшимся наступать на Ленинград. Поэтому сначала необходимо было вновь очистить от врага занятую им территорию. (Наступавшие с востока советские войска Волховского фронта вклинились на глубину до 9 км. До соединения с войсками Ленинградского фронта, пытавшимися наступать в районе Московской Дубровки на Неве, оставалось 5 км. – Ред.)

Войска, воевавшие под Севастополем, не успев отдохнуть, вновь вступили в бои – к тому же в период распутицы! Здесь на севере условия (сырость и грязь) были сходными с украинскими, только к этому добавились болота, топи и бесконечные леса. Хотя существовало несколько твердых дорог, но их было далеко не достаточно для войск. Прежде всего здесь строились многокилометровые гати и подъездные пути к огневым позициям артиллерии. В стороне от этих гатей все тонуло в топи, которая повсюду делала леса непроходимыми. Только на песчаных местах, подобным островам, после напряженной работы по осушению можно было строить позиции. Пехотинцы и артиллеристы здесь, как на открытой местности, так и в лесистой, постоянно боролись не только с противником, который непрерывно атаковал с запада и востока, но, прежде всего, с водой, болотами и топью. При строительстве позиций, еще далеко не соответствовавших требованиям стабильного фронта (в частности, необходимо было создать сносные условия для пребывания в блиндажах), длительные работы по дренажу отнимали много сил. Кроме того, положение на участках фронта снова настолько напряженным, что нельзя было и думать о смене пехотинцев в окопах. На расстоянии нескольких километров нужно было обеспечить доставку различных предметов снабжения, и солдаты запрягали лошадей в сделанные на скорую руку транспортные устройства, потому что моторизованный транспорт не мог продвинуться вперед.

В такой обстановке дивизии прибыли для боевых действий против выступа, который советские войска создали в ходе прорыва фронта юго-восточнее Ленинграда на участке шириной около 8 км от Гайтолово в направлении Шлиссельбурга на глубину около 12 км (9. – Ред.) до поселков Синявино и Мга. Несмотря на то что немецкие войска уступали в численности советским, немецкое командование смогло приостановить продвижение и локализовать советские части. Теперь было необходимо как можно быстрее восстановить линию фронта. Это должно было быть осуществлено наступлением на флангах выступа с севера и юга со стороны сохранившихся участков линий фронта. Если уже занятие исходного положения для наступления, а также разведка в труднопроходимых лесах были связаны с преодолением очень больших проблем, то само наступление войск, не имевших опыта боев в лесах и пришедших из почти безлесных степей, было весьма проблематичным. Однако, как всегда, отличавшиеся маневренностью и способностью к адаптации пехотные дивизии и их командиры приступили к выполнению и этой задачи.

Проведение наступления с главным ударом на юге было доверено моему 30-му армейскому корпусу с 24-й[8], 132-й, 170-й пехотными дивизиями, а также позже приданной 3-й горнострелковой дивизией[9].

Полоса наступления представляла собой более или менее болотистую, похожую на джунгли непросматриваемую лесистую и болотистую местность. Наступление могло развиваться только через «песчаные мосты». Здесь происходили жестокие, безжалостные бои в лесах с фланкированиями, охватами и локальными окружениями, в ходе которых атакующие пытались продвинуться в глубину котла.

Очень быстро противник на угрожаемом южном фланге котла создал бункерные укрепления, усиленные всякого рода заграждениями, минами и значительной противотанковой обороной. Атаки на эти построенные лесные укрепления, которые нельзя было ни разведать, ни обойти из-за болот и топей, крайне трудно было провести, тем более что вследствие плохих условий для наблюдения ввод в бой тяжелого оружия или отдельных артиллерийских орудий при корректируемой стрельбе был невозможен. Даже попытка 12-й танковой дивизии (генерал-лейтенант Вессель, пал в бою) рано утром неожиданно пробиться полностью провалилась из-за минирования и непросматриваемости местности, где можно было атаковать лишь в одном направлении.

Впервые на Восточном фронте в бой были введены три «Тигра», с чьей помощью немцы надеялись прорвать оборону противника. Они обладали особенно прочной броней и сильной огневой мощью. Я отказался от них, так как их можно было применять лишь на некоторых направлениях. Однако высшее командование, возлагая надежды на их сильную броню и вооружение, приказало ввести эти танки в бой. За неимением опыта и на основе непосредственных указаний командир соединения ввел в сражение свои три танка на просеке. Тщательная разведка не была проведена. Немцы полагались на свое превосходство. Однако они не приняли во внимание известную манеру действий советских противотанковых орудий. Советские артиллеристы пропустили «Тигров» глубоко в лес, чтобы затем сзади подбить сначала первый, затем третий и, наконец, средний танк. К счастью, эти машины, по крайней мере, удалось эвакуировать. (По другим данным, танков «Тигр» было четыре, и один из них был захвачен советскими войсками, отправлен в тыл и тщательно изучен на полигоне. – Ред.)