Читать онлайн «Пусси Райот. Подлинная история». Страница 6

Впервые на митинг протеста Блонди вышла в 2010 году. «Граждане, не мешайте проходу граждан», – монотонно объявлял милиционер в мегафон каждые две минуты. Тех, кто продолжал «мешать», задерживали. Задержали и Блонди, слегка выкрутив руку, пока тащили в автозак на глазах у репортеров. С Надей Толоконниковой и Петром Верзиловым она познакомилась на этом первом митинге, и с тех пор Блонди редко пропускала уличные акции.

Блонди быстро подружилась со многими молодыми политиками, хотя сама становиться политиком не планировала. Даже в идеологических спорах, любимом занятии протестующей молодежи, она почти не участвовала. Просто нынешний режим не нравился. Зимой 2012 года, правда, она вступила в ПАРНАС, партию Бориса Немцова и Михаила Касьянова, но не потому, что понравилась программа, а для того, чтобы увеличить численность оппозиционной организации, которая тогда была ближе других к превращению в партию.

30 октября 2011 года у памятника Абаю Кунанбаеву на Чистопрудном бульваре прошел малозаметный немногочисленный митинг по случаю Дня политзаключенного. Блонди и туда решила заглянуть. Она подходила к толпе, когда ее неожиданно поймала за руку Надя Толоконникова и увела куда-то в сторону, попросив отключить мобильный телефон и вынуть из него батарейку. Надя рассказала, что затевается феминистская группа, главной фишкой которой будет выступление в неожиданных местах с масками на лицах. Блонди сразу же согласилась участвовать.

Почему феминизм? В интервью, которое журналист Ксения Леонова возьмет для журнала Esquire и этой книги у Толоконниковой, Алехиной и Самуцевич после их ареста, они пояснят: «Мы не открывали феминизм, мы жили с ним с пеленок. Нет вообще ничего более естественного, чем феминизм. И для восприятия феминизма книжное, теоретическое его обоснование не является смертельной необходимостью. Женщины в Афганистане, которые во времена правления талибов отваживались в глубоком подполье пользоваться помадой и тушью для ресниц, фотографировать друг друга и обсуждать происходящее вокруг – гораздо более серьезные, закоренелые феминистки, чем преподавательницы кафедры гендерных исследований Университета Беркли в Калифорнии. Или вот группа Femen, совершенно не погруженная в теоретический феминизм, является тем не менее из-за своей бешеной активности важным описанием того, каким может быть феминизм сегодня. Поэтому феминизм начинается не с чтения теории, а с осознания в третьем классе того, что все учебники и умные книжки написаны мальчиками и скорее как бы для мальчиков».

Концепция группы могла быть подсмотрена в шведском фильме «Звуки шума», который Петя Верзилов и кинопродюсер Сэм Клебанов показывали еще летом 2010 года в лагере гражданских активистов «Антиселигер» в Химкинском лесу, почти за полгода до появления Pussy Riot. По сюжету шестерка музыкантов решает бунтовать против традиционного восприятия музыки как образца гармонии и начинает терроризировать город. Они проникают в операционное отделение больницы и барабанят на животе пациента, угоняют бульдозер и атакуют оперный театр во время большого концерта, наконец, оставляют город без электричества, чтобы сыграть на электростанции. Настоящая музыка – не в консерваториях, а на площадях. Все российские кинокритики, как один, в своих рецензиях на фильм проводили аналогии с перформансами группы «Война». Но у «Войны» не было музыкальных выступлений.

Осенью 2010-го, когда только придумывалось название группы, все начиналось с простеньких акций, которые так и остались на флешках фотоаппаратов – отчеты о них не публиковались. 1 октября на оппозиционном фестивале «Последняя осень» активистки Кэт и Толокно читали лекцию на тему феминизма и феминистского акционизма в России. Была названа только одна группа, которая занимается феминистским акционизмом в России – Pussy Riot, но ее никто из слушателей не знал. В конце лекции даже поставили их песню, но песня была панковская, непонятная, с отвратительным звуком. Этот момент можно считать первым публичным заявлением о рождении группы. Правда, на знаменательное событие никто не обратил внимания.

Интервью по скайпу солистки Pussy Riot Тюря и Блонди дают в балаклавах. Таковы правила конспирации.

«В обществе никто не понимает, что такое феминизм, – говорит Тюря, невысокая девушка в розовой маске. – Мы хотим ликвидировать это невежество. Права ЛГБТ мы защищаем потому, что в нашем исключительно консервативном обществе это еще актуально. Нас за это многие не любят».

Они меняли репетиционные базы – собирались на квартирах, на дачах, в полуподпольных центрах современного искусства. Все акции готовились в пределах недели, занимало это часа по три-четыре в день. Нужно было научиться быстро и неожиданно появляться в заданном месте, доставать реквизит, исполнять, забирать все вещи и так же быстро уходить. Случалось не раз, что кто-то в последний момент пугался и на акцию не приезжал.

Конспирологи, рассуждающие, кто же стоит за Pussy Riot, уверены, что балаклавы, которые благодаря Pussy Riot стали во всем мире таким же символом протеста, как маска Гая Фокса, придумал им какой-то продвинутый дизайнер. На самом деле в обыкновенных вязаных шапках, купленных в магазине, прорезали дырочки для глаз и рта. «Это родилось от идеи анонимности: нужно было в любом случае как-то закрыть лицо. У феминистского движения Guerilla Girls, например, с этой целью используются маски горилл. Мы не хотели создать ощущение, что какие-то люди пиарят лично себя, свое лицо, мы – образы, а не люди», – утверждает Блонди.

Каждая акция Pussy Riot должна была по нарастанию затрагивать все новые и новые проблемы и захватывать все более и более важные территории. В первой песне говорилось о необходимости протестовать – и видеоклип снимали в общественном транспорте. Вторую песню, «Кропоткин-водка», они посвятили классовым различиям, проблеме бедных и богатых – и кадры для клипа сделали в дорогих бутиках и на модном показе. Клип «Бунт в России – Путин зассал» записали на Лобном месте на Красной площади, под боком у президента. В планах у девушек был захват прямого эфира на телевидении, но они оставили эту идею: после того как акция в храме Христа Спасителя прогремела на весь мир, в доступе к эфиру у группы недостатка уже не было.

«Группе действительно важно мнение каждой участницы, – говорит Блонди. – Нет такой иерархии, что одни идеологи, а другие подчиненные. Даже когда мы даем интервью, мы стараемся собрать как можно больше девочек и каждой давать слово. С самого начала никто не хотел казаться главным. Мы вместе думали об идеологии, обсуждали, что говорить на интервью, сочиняли тексты песен, иногда даже каждая по строчке».