Читать онлайн «Божественный ветер». Страница 51

Можно только удивляться, почему эта бесчеловечная тактика использовалась столь долго. В действительности, когда Ониси предложил использовать камикадзэ, он намеревался ограничиться первыми 4 звеньями, в которые входили всего 13 самолетов. Когда 19 октября был сформирован первый корпус камикадзэ, я предложил адмиралу Ониси назвать его «Симпу» (камикадзэ). Оно охотно согласился с этим и, повернувшись к своему адъютанту, продиктовал: «Корпус специальных атак «Симпу» будет состоять из звеньев «Сикисима», «Ямато», «Асахи» и «Ямаздакура».

То, что он так быстро предложил названия, убедило меня, что Ониси давно все обдумал. Вероятно, он размышлял над этим по дороге из Манилы в Мабалакат, и даже придумал названия звеньев, необходимые в данном случае. Следует помнить, что тактической задачей первых отрядов камикадзэ было вывести из строя вражеские авианосцы примерно на неделю.

То, что адмиралу Ониси совсем не безразличны жизни этих летчиков, мне стало ясно в день формирования корпуса. Примерно в 15.00 было получено сообщение, что замечено вражеское оперативное соединение, достойное атаки камикадзэ. Я немедленно нанес его позицию на карту и показал ее адмиралу, который намеренно задержался в Мабалакате на один день, чтобы сразу узнать результаты первой атаки.

Положив радиограмму и карту перед адмиралом, я сказал: «Эти цели почти на максимальной дальности полета наших самолетов. Считаете ли вы необходимым приказать провести атаку?»

Адмирал Ониси тщательно изучил ситуацию и ответил: «Самоубийственная тактика — это крайний случай. Я советую использовать их, только если будут все шансы добиться результата».

Тем не менее, когда первые отряды не сумели найти вражеские авианосцы в заливе Лейте, были сформированы дополнительные, они также отправлялись в полет, из которого не было возврата. Когда мы вернулись в Манилу, я напомнил адмиралу Ониси об этом: «Поскольку противник уже высадился на острове Лейте, не следует ли прекратить тактику таранных атак?»

Его ответ был неожиданно грубым и, несомненно, искренним: «Эти юнцы с их ограниченной подготовкой, устаревшими самолетами и при численном превосходстве противника обречены даже при обычных методах борьбы. Крайне важно как для командира, так и для его солдат, чтобы их смерть не была напрасной. Поэтому я верю, что будущее покажет мудрость тактики таранных атак. Думать иначе означало бы узколобый подход к анализу ситуации. Я честно думаю, что будет лучше для всех нас продолжать самоубийственные операции».

Очень важно добавить, что вскоре после формирования корпуса камикадзэ адмирал Ониси признал, что это была горькая необходимость. Однако переменил свое мнение и стал говорить, что это «лучше для всех нас». Такое изменение точки зрения могло произойти после оценки действий камикадзэ.

Очень многие люди, в том числе и в Японии, критиковали тактику таранных ударов. Но даже эти критики были вынуждены дружно признать, что моральный дух и действия этих молодых людей заслуживают самой высокой оценки. Поэтому можно предположить, что Ониси и Угаки, приняв на себя лично всю брань, были вознаграждены преданностью людей, которые старательно исполняли их планы.

Следует сказать, что и летчики-самоубийцы, и те, кто ими командовал, имели более глубокие причины, чем просто желание уничтожать. Они поняли, что битву следует довести до конца, несмотря на шансы спастись самому. Они сражались за идеалы. Их путь был определен идеалами бусидо, а их цель — «мир во всем мире», как написал Ониси в своем прощальном письме.

Конфуций сказал: «Человек должен жить так, чтобы всегда быть готовым к смерти». Судя по всему, и Ониси, и Угаки свято следовали этому завету. Угаки сам повел в атаку последний отряд камикадзэ. Ониси совершил харакири. Их смерть была совершенно лишена картинности. Для каждого человека очень важно правильно оценивать свою жизнь и свою смерть.

Философия адмирала Ониси выражена в каллиграфической надписи, которую он подарил своему штабу после организации корпуса камикадзэ:

Адмирал Ониси был человеком, и потому страдал обычными для людей слабостями и недостатками. Он прекрасно понимал, что после смерти адмирала Ямамото он остался ведущим японским специалистом по морской авиации. И в этом качестве его жизнь и смерть являются примером для подражания, выдержанным в лучших традициях Императорского Флота. Поэтому адмирал постоянно требовал, чтобы каждый моряк исполнял свой долг до конца.

Было бы неправильно думать, что его самоубийство стало признанием своей вины. Я думаю, что он определил свою судьбу в момент формирования корпуса камикадзэ. Поэтому он решил покончить с собой и исполнил бы это решение даже в том случае, если бы Япония выиграла войну. В своих мыслях он умирал вместе с каждым своим пилотом в тот момент, когда тот выполнял последнее пике.

Незадолго до своей смерти Ониси отправил своему другу Рину Мацутани последнее стихотворение-хайку:

За долгие века истории войн мы можем найти множество примеров, когда солдат отправляли на верную гибель. Причины таких приказов были самыми различными, различными были и способы выполнения, но общим оставалось презрение к смерти, которое проявляли воины. История Японии полна подобных случаев, так как японцев всегда учили, что долг следует исполнить любой ценой, даже с риском для жизни. Почему же, когда был сформирован корпус специальных атак, в Японии поднялась буря споров?

Что же такое было в этих самоубийственных операциях, что отличало их от исторических прецедентов? Разумеется, использование самолетов было характерной чертой XX века, но это только лишь внешняя форма. Фундаментальным отличием стало длительное время, в течение которого проводились организованные самоубийственные атаки — с октября 1944 по август 1945 года. В этом отношении они не имеют никаких аналогов. Самоубийственные военные операции прошлого всегда были внезапными и скоротечными, словно удар молнии. От замысла до исполнения проходило так мало времени, что «жертва» порой даже не успевала сообразить, что ее обрекли на смерть. Кризис, добровольцы, смерть — такая последовательность была приемлема для отдельного человека и вызывала восторг и гордость соотечественников. Но идея заранее спланированных систематических самоубийственных атак, проводимых на протяжении многих месяцев, оказались слишком ужасной даже для японцев. В результате система и ее руководство попали под огонь жестокой критики со стороны своих же соотечественников.