Читать онлайн «Товарищи в борьбе». Страница 16

В сентябре 1939 года во время освободительного похода Красной Армии в Западную Украину и Западную Белоруссию Андерс оказался в районе Самбора.

Генерал армии И. В. Тюленев, чьи войска участвовали в этом походе, рассказывал мне позже о встрече с Андерсом во Львове. На вопрос Ивана Владимировича, в чем причина разгрома польской армии фашистскими войсками, Андерс неохотно процедил:

- Нас предали Англия и Франция...

- Почему же вы отклонили предложенную вам помощь СССР? - спросил Тюленев.

- Нашими союзниками были Англия и Франция...

Характерно, что и в дальнейшем, будучи уже командующим польской армией на территории Советского Союза, Андерс всецело считал себя подвластным воле союзников, которые, по его же словам, предали в тяжелый час Польшу, тогда как к Советской стране относился явно враждебно.

В составе эмигрантского правительства Сикорского в Лондоне были люди, питавшие симпатии к Андерсу. Один из них - епископ Гавлина начал свою военную карьеру унтер-офицером немецкой армии во время первой мировой войны. Позже, окончив духовную академию, он стал ксендзом в польской армии, а впоследствии различными путями добился поста военного бискупа{8}. Гавлина и предложил Андерса на должность командующего польской армией в СССР.

Приятелем Андерса оказался и другой соратник Сикорского - профессор Станислав Кот, ставший потом польским послом в Москве. Так благодаря влиятельным друзьям командир бригады стал командующим армией.

После того как в армию прибыли другие польские генералы из числа интернированных в СССР, между ними началась грызня. Каждый был недоволен своим новым положением. Особенно яростная склока разгорелась между Карасевичем-Токожевским и Андерсом. В перепалках и пересудах генералы предавали огласке темные делишки, копались в родословной друг друга.

На посту командующего Андерс, по старой привычке, повел разгульную жизнь, тратя большие средства на приемы и изысканные обеды. А позже вообще пустился на всякие грязные махинации: подставные доверенные лица скупали для него на казенные деньги золото, бриллианты, иностранную валюту. Ценности переправлялись за границу и вкладывались там в иностранные банки.

О лицемерии и коварстве Андерса, о его отношении к советским властям поведал мне Зигмунд Берлинг, занимавший в то время пост начальника штаба 5-й дивизии и часто встречавшийся с Андерсом.

- Бросьте думать о военном союзе с СССР! - откровенничая, поучал Берлинга Андерс. - Красная Армия все равно потерпит поражение. Ей не одолеть Германию, которая уже завоевала всю Европу. Наше счастье, что польская армия формируется в глубоком тылу у русских. Если нам будет грозить опасность, мы уйдем еще дальше на восток. Самое главное для нас - сохранить армию...

Рассчитывая на поражение Советского Союза, Андерс тянул время, заявляя, что польские дивизии еще не готовы к ведению боевых действий с немцами. Всех офицеров, которые требовали выступления на фронт, он немедленно снимал с должности.

Со своей стороны правительству Советского Союза точно выполняло принятые обязательства. Несмотря на трудности, которые испытывала страна, польская армия снабжалась продовольствием и снаряжением. Польское правительство получило беспроцентный заем в 65 миллионов рублей на содержание армии и свыше 15 миллионов рублей на безвозвратную помощь польским офицерам. Потом был предоставлен заем в 300 миллионов рублей.

Какой же черной неблагодарностью отплатил Андерс за бескорыстную братскую помощь советского народа!

Уже после окончания второй мировой войны в Польшу возвратился ротмистр Ежи Климковский, бывший адъютант Андерса в Советском Союзе. Приближенный генерала издал книгу "Я был адъютантом Андерса", в которой раскрывается подлинное лицо ставленника реакционного эмигрантского правительства. Вот как излагаются в ней задачи, которые Андерс поставил осенью 1941 года на одном из совещаний офицеров штаба:

"Немецкие войска имеют большие успехи, и дни Москвы сочтены... В связи с тем что на советско-германском фронте положение тяжелое, польскую армию следует передислоцировать на юг, по возможности ближе к Афганистану, а в случае катастрофы на советском фронте - вывести ее в Персию, Индию или Афганистан.

Всех прибывающих к нам людей направлять теперь не в запасные части, находящиеся на Урале, а в Ташкент и южнее его. С этой целью иметь своих представителей на всех узловых железнодорожных станциях, чтобы они направляли наших людей на юг, и этим поставить Советы перед свершившимся фактом и вынудить их согласиться на перевод армии".

По заключенному соглашению вооружение для польской армии должна была поставлять Англия. Время шло, а из Англии ничего не поступало. Советское командование выдало вооружение из своих запасов на оснащение целой дивизии, чтобы, закончив формирование, она могла быть направлена на фронт.

Причем, как свидетельствует Ежи Климковский, Андерс действовал в тесном контакте с военным атташе Великобритании, получая всякий раз инструкции от английской военной миссии в СССР. Ну а английские правящие круги - и это не секрет - отнюдь не были заинтересованы в том, чтобы поляки сражались плечом к плечу с советскими воинами.

При содействии англичан Андерсу удалось склонить Сикорского на вывод армии в Иран. И это в тот момент, когда у берегов Волги завязывалась гигантская битва, от исхода которой зависела и судьба польского народа. Польская армия покинула пределы приютившей ее страны - своего самого верного союзника. Это вызвало возмущение у всех истинных польских патриотов.

К советским военным властям в Средней Азии каждый день обращались люди в конфедератках и пилотках с польским орлом, солдаты и офицеры, решившие остаться в СССР, чтобы посвятить себя борьбе за освобождение своей Отчизны от гитлеризма в рядах новых польских формирований. Теперь же, с созданием СПП, их мечта - драться против гитлеровцев плечом к плечу с советскими братьями - была близка к осуществлению.

Забежав вперед, скажу, что в апреле 1943 года по просьбе Союза польских патриотов Советское правительство дало согласие на формирование пехотной польской дивизии. Было определено и место: Селецкие лагеря близ Рязани. В первых числах мая туда прибыла группа польских офицеров во главе с полковником З. Берлингом, а 14 мая был отдан приказ № 1, который положил начало формированию дивизии, получившей имя известного национального героя Польши Тадеуша Костюшко.

На берега Оки, в рязанскую деревню Сельцы, со всех окраин огромной Советской страны начали прибывать добровольцы-поляки. И каждый из них трепетно повторял проникновенные слова воинской клятвы: "Приношу торжественную присягу польской земле, залитой кровью, польскому народу, страдающему в гитлеровском ярме. Клянусь, что не запятнаю имя поляка и верно буду служить Родине..."