Читать онлайн «Дневник дерзаний и тревог». Страница 49

Будучи из знатной и богатой семьи, обладая красотой и мужеством, Алкивиад лелеял самые честолюбивые устремления и планы, осуществить которые он мог, по мысли Сократа, только с его помощью, то есть всей греческой премудрости. Но самонадеянный Алкивиад плохо слушал своего опекуна Перикла и постоянно убегал от Сократа, чтобы потешить свое самолюбие на празднествах и конных состязаниях. Принимая участие в войне, они всячески оберегали друг друга, приходя во время на помощь.

Алкивиад быстро достиг вершин власти в Афинах и затеял поход в Сицилию, имея в виду в дальнейшем завоевания в Африке и в Италии. Сократ был решительно против такой авантюры, ибо основная угроза Афинам шла даже не от персов, а от Спарты. Между тем угроза нарастала и внутри государства - олигархи во главе с Критием рвались к власти. Перед отплытием афинских кораблей с войском в Сицилию вдруг выяснилось: носы и фаллосы у герм (охранительных столбов в виде изваяния бога) перебиты за одну ночь по всему городу, в чем сразу заподозрили одну из пьяных выходок Алкивиада...

Но в ту же ночь случилось нечто из ряда вон выходящее: на прощальном вечере с друзьями и гетерами Алкивиад устроил у себя в саду, по всем признакам, Элевсинские мистерии, то есть профанацию, что каралось законом однозначно - смертью. Были поданы жалобы. Алкивиад настаивал на немедленном разбирательстве, но его противникам было выгоднее произвести разбирательство в его отсутствие, с тем его вызвали из Сицилии уже как преступника.

И мы находим Алкивиада в шерстяной рубахе, с длинными волосами в Спарте в доме царицы Тимеи... Он не мог вернуться в Афины, его ждала смертная казнь, как казнили его друзей, участников его веселого прощального вечера, он нашел убежище у заклятых врагов Афин, убедив спартанцев отправить флот в Сиракузы и указав уязвимое место в защите границ Афинского государства. Между тем от Тимеи он решил родить своих потомков царского рода.

Разумеется, в Спарте он не мог долго оставаться и мы видим Алкивиада в пышных восточных одеяниях во владениях сатрапа Тиссаферна, откуда он ведет двойную и тройную игру со Спартой, с Афинами и с персами. В Афинах приходят к власти олигархи, не без помощи Спарты, то есть вступив в тайный сговор с исконными врагами отечества.

После поражения афинян в Сицилии Хиос, Лесбос и другие государства в Ионии стали договариваться со Спартой об их отпадении от Афин, там находился афинский флот, который был бы разгромлен тоже, если бы Алкивиад не помешал соединению стартанского и финикийского флотов, словно отрешаясь от пути предательства. Афинский флот, узнав о перевороте олигархов, призвал Алкивиада, чтобы пойти на Афины. Алкивиад, вновь возглавив афинский флот, проявил мудрость: вместо гражданской войны, начал отвоевывать отпавшие острова, громить персов и спартанцев. Он вернулся было с триумфом в Афины, но вскоре снова был отстранен от руководства военными действиями. Между тем в Афинах разразилась гражданская война, олигархи были изгнаны, победила демократия.

Именно победа демократии после стольких бедствий, с поиском причин и следствий, и отмечена судом над Сократом, в котором увидели развратителя юношества, виня его в злоключениях как Алкивиада, так и в кровавых деяниях Крития.

В «Перикле» и «Алкивиаде» воспроизводится историческая жизнь Греции в ее Золотой век и на закате его. Здесь полного погружения в миф не могло быть; такое состояние возникает лишь тогда, когда историческая жизнь становится воспоминанием, как время Троянской войны, и смыкается с мифами. Золотой век как классическая древность возникает в эпоху эллинизма, в эпоху Возрождения, в эпоху Просвещения, то есть во все великие эпохи. Стало быть, вслед за исторической жизнью V века до нашей эры в Афинах, воссозданной в трагедиях «Перикл» и «Алкивиад», я могу и должен представить классическую древность в ее погруженности в миф и искусство, как воспринимали и воспринимают античность, припадая к истокам европейской цивилизации и культуры.

Именно историческая жизнь греков предстает в европейской цивилизации, с вечным повторением войн и колонизации, и тут не было ничего нового и продуктивного, кроме экспансии и предприимчивости, и лишь миросозерцание греков, воплотившееся через мифы в искусстве и философии, вечно привлекает человечество и дает все новые импульсы к творчеству, порождая ренессансные эпохи. Здесь все поэзия; решив воспроизвести ее, конечно, я думал о комедии, но соприкосновение с исторической действительностью превращало замысел комедии в трагедию, и тут, о, чудо, похоже, я справился; теперь время задумать комедию об античной эпохе, к которой я лишь подступался в «Перикле» и «Алкивиаде»?!

К двум трагедиям комедию добавить, и вся классическая древность как история, миф и искусство будет воссоздана?!!

В комедии в качестве основных действующих лиц предстанут, разумеется, гетеры, либо одна из самых знаменитых, та же Фрина. Не просто гетера, а модель и возлюбленная Праксителя.

«Афинские ночи». Это и волшебная сказка, и миф, и история, вся эллинистическая эпоха, освещенная светом высокой классики.

Я решил было воспроизвести ход действия, чтобы дать представление, о чем идет речь, но это оказалось - неожиданно для меня - затруднительно, поскольку поэтическое содержание пьесы, уже обретшее форму, пересказать в прозе едва ли возможно. Могу привести лишь Пролог, в котором намечено общее содержание комедии.

Таким образом, кажется, я не достиг цели, решив воспроизвести здесь ход работы над пьесами... К трагедии «Очаг света» тоже напрашивалась комедия, и я обработал легенду о Дон Хуане, в которой Дон Жуан предстает как ренессансная личность в условиях феодальной реакции в Испании. Так оформилась вторая книга драм «Очаг света. Сцены из античности и эпохи Возрождения», которая уже была совершенно закончена к 2002 году, когда была издана первая книга драм «Утро дней. Сцены из истории Санкт-Петербурга». Между тем меня давно привлекают ренессансные эпохи Ближнего и Дальнего Востока.