Читать онлайн «Авиценна». Страница 21

Законы, ведущие к благоденствию народа, вот чего мы должны добиваться!

Хусейн долго излагал везиру свое мнение, и тот, умный и внимательный человек, по-иному отнесся к нему, чем факихи.

Сейчас невозможно установить, добился ли чего-нибудь Хусейн, вняли ли везир и факихи его доводам, но, очевидно, законы Хорезма все же оказались несколько более мягкими и более справедливыми, чем законы соседствующих с ним стран — Караханидского государства, Газны и других. Известно, что именно в Хорезме искали себе пристанища беглецы из бывших владений Саманидов. Сюда же стремились кар-маты и другие «искатели правды».

Но все же не законоведение было близко душе Хусейна. Когда пришла такая возможность, он с радостью вернулся к медицине и философии

Врачевание оставалось любимым и самым близким делом. Здесь, в Ургенче, Хусейн закончил свой медицинский справочник, начатый в библиотеке Саманидов. Возможно, во дворце хорезмшаха тоже было книгохранилище, а возможно, Ибн Сине помогло общение с таким крупным медиком, как Ал-Хаммар. Эта теоретическая работа снова привлекла Хусейна к любимому практическому делу.

Так же как и в Бухаре, одно-два излечения в трудных, по мнению других врачей, случаях — и слава Хусейна как выдающегося исцелителя прогремела по всему Ургенчу Славе этой сопутствовал слух о том, что доктор человек добрый, бескорыстный и щедрый

Больные повалили валом.

А следом за больными стали приходить и здоровые Они просились к Хусейну в ученики. Это были люди разных возрастов, побужденные к изучению медицины самыми различными причинами. Одних влекла наука как таковая, другие рассчитывали приобрести выгодную профессию, были и такие, которые, как Хусейн, хотели помогать людям.

Но какие бы причины ни толкали их к врачеванию, они упорно являлись к Ибн Сине, сопровождали его при посещении больных, помогали ему, когда он принимал дома, раскрыв глаза и навострив уши, слушали его лекции и объяснения.

Неожиданно Хусейн открыл в себе дар педагога. Его радовали успехи учеников, огорчали неудачи. Он готов был по многу раз повторять им одно и то же, лишь бы знать, что человек понял, осознал, внял тому, что он хотел ему передать. Не раз он целые ночи напролет писал для них учебные пособия, трактаты по отдельным вопросам, разъяснял болезни, определял симптомы, уточнял применение лекарств.

Хусейна интересовали способности этих людей, их возможности. Он, пожалуй, так же внимательно приглядывался к ним, как приглядывался к больным, стараясь поставить диагноз. Он узнавал степень их развития, их целеустремленность, их чуткость. От него не могли скрыться ни положительные качества ученика, ни его пороки и недостатки.

И, в соответствии со своими наблюдениями, одних он обучал самостоятельному врачеванию, другим показывал, как делать лекарства, боясь допускать их к человеческому организму, иным же прямо говорил, что им, в лучшем случае, быть до конца дней своих в подручных врача, а то и дрогиста К

Следом за учениками, стремившимися познать медицину, появилась около Хусейна и другая молодежь, которую интересовали философия, теология, история, география, математика, право и другие науки, уже изученные самим Хусейном.

Передавать свои знания молодым горячим умам оказалось радостным трудом. В просвещении видел он путь к лучшей жизни.

«Как нужна была бы в Ургенче хотя бы такая школа, как бухарское медресе Фарджек! Сколько местной молодежи могло бы получить в ней образование!»— не раз думал Хусейн.

Чем больше учеников сходилось на его лекции, тем чаще приходила ему на ум эта мысль. Но одному приняться за ее осуществление было невозможно. Для школы типа медресе нужно было большое здание со множеством отдельных комнаток — худжр. Кроме того, нужны были средства на содержание такой школы. Никакая частная благотворительность не могла бы выдержать таких расходов. Обращаться к хорезм-шаху Хусейн остерегался, считая, что нет еще у него солидной поддержки, а сам он слишком незначителен и на его слова шах не обратит должного внимания О школе пока приходилось только мечтать или говорить с товарищами, учеными, с которыми он встречался на маджлиси улама в надежде, что кого-нибудь из них увлечет своей идеей.

Возникла у него и еще одна мечта — создать в Хорезме нечто вроде больницы «Дар-аш-шифа» — «Дом оздоровления». Бродя по ургенчским трущобам, Хусейн видел, как много людей погибало от отсутствия какой бы то ни было медицинской помощи и даже обычного присмотра. Незначительная болезнь зачастую становилась смертельной оттого, что человек не мог вылежать, или не мог соблюдать диету, или некому было купить и подать ему лекарство. Для таких людей «Дар-аш-шифа» был бы спасением. Но и это была пока что только мечта. Мечта, которой он делился с учениками в перерывах между лекциями, приемами больных, работой над трактатами.

Возможно, что именно преподавательская деятельность способствовала быстрому росту Хусейна как ученого. Пытливость учеников толкала на все более и более глубокую разработку вопросов. И если в науках практических, как математика, история, география, играла значительную роль память, го в философии необходимы были собственные концепции, свое объяснение и свое понимание целого ряда проблем.

Хусейна немного удивляла, но вместе с тем и радовала тяга хорезмийцев к науке. По его воспоминаниям, бухарская молодежь была легкомысленнее, больше тянулась к веселью и удовольствиям, чем эти деловые и даже несколько суровые молодые люди. Но они далеко не всегда воспринимали отвлеченные понятия, постоянно встречавшиеся при изучении философии. По этому поводу у Хусейна с ними как-то возник разговор, который в значительной степени выявил «еретичность» взглядов молодого учителя.

Многим из слушателей Хусейна никак не давался ряд философских понятий. Утешая их, Ибн Сина заявил, что, по его мнению, подтвержденному наблюдениями, каждый нормальный человек обладает способностью воспринимать отвлеченные понятия. Все дело в успешном развитии этой способности, которая осуществляется, восходя по трем ступеням. Хусейн остановился на этом вопросе.

— На первой ступени ум похож на ребенка, который еще ничего не знает, но может всему научиться, — сказал Хусейн. — На второй — это ребенок, начинающий обучаться. Он впервые взял в руки калам, познал буквы и научился считать предметы. Только на третьей ступени он может сообразить, как складывать буквы в нужные ему слова, выражающие его чувства, понимает отвлеченные представления и понемногу овладевает теми формами мысли, которые называются понятиями. Вы, друзья мои, пока еще стоите на второй ступени, но у вас есть все данные, чтобы перешагнуть на третью. — Хусейн, стараясь яснее выразить свою-мысль, продолжал: — Не грустите, что одни движутся быстрее, а другие медленнее. То же происходит и с детьми. Даже ходить они начинают в разном возрасте, но затем догоняют друг друга и сравниваются настолько, что никто никогда и не скажет, глядя на них, что один начал ходить в восемь месяцев, а другой в год или даже в год и три месяца. Так и-вы. Пройдет немного времени, и вы все в своем развитии достигнете третьей ступени. Догоните лучших из вас, догоните и учителя. Только надо работать и упражнять свой мозг, как ребенок упражняет в писании руку. Тогда все заложенные в вашем мозгу способности разовьются одинаково.