Читать онлайн «Покорители Америки. Колумб. Кортес». Страница 33

Тлатоани был лишь деспотом, поддерживаемым Советом, а власть его удерживалась в определенных рамках с помощью старых традиций. В случае деградации личности властителя и исчезновения регулирующего фактора воли подобная структура государства, построенного на авторитаризме, должна была неизбежно потерпеть поражение.

Монтесума II расширил сферу власти своего народа в гораздо более обширных пределах, чем его предшественники; он, по-видимому, обложил данью 371 город. Покоренные города сохраняли независимость правления. Ацтекские гарнизоны находились лишь в стратегически важных точках, а сеть пунктов эстафетного курьерского сообщения служила для связи со столицей. Отдельные города, например, Тласкала, даже сохраняли полный суверенитет в рамках империи.

То обстоятельство, что государство ацтеков не укрепилось настолько, чтобы стать единой империей, оказалось на руку испанцам. Иначе Кортесу никогда не удалось бы найти союзников в среде индейцев. Теперь же города, покоренные лишь недавно, а также народы, все еще опасающиеся за свою независимость, охотно присоединились к нему, чтобы с помощью европейцев освободиться от тирании Теночтитлана и исходящей от него угрозы.

У ацтеков существовал обычай культового жертвоприношения, вызывавший отвращение у европейцев. Ежегодно на жертвенных камнях бога войны Уицилопочтли, расположенных на высоте орлиного полета, они умерщвляли тысячи жертв; впрочем, в этом они совсем незначительно отличались от будущих союзников испанцев. Лишь при освящении крупного храма в Теночтитлане были принесены в жертву 20000 человек. Порабощенные города также были обязаны в качестве дани посылать в храм своих сыновей и дочерей. Чем дальше расширялись границы империи, тем большим становилось число его врагов. Для того, чтобы объединить всех противников Теночтитлана, необходимы были лишь внешний толчок и личность Кортеса.

Непримиримого врага Монтесума приобрел в лице князя Истлилсочитля в ходе спора за порядок наследования власти в городе Тескоко, который был разрешен властителем в пользу его брата Какамы. Однако наиболее опасным противником оставался вольный город Тласкала, сохранявший свою независимость на протяжении более двух столетий. Тласкалтеки и их союзники отоми, по-спартански скромные горные народы, своей независимостью были обязаны, по-видимому, типично мексиканской манере ведения войны. Между ацтеками и тласкалтеками ежегодно происходила традиционная, заранее оговоренная война, так называемая «война цветов», в ходе которой следовало захватить максимальное число пленных для будущих жертвоприношений, а также обучить молодежь военному искусству. Тласкалтеки, будучи народом, уступающим в численности, давно уже считали эту «священную войну» обременительной обязанностью, особенно после введения экономической блокады со стороны значительно более могущественной империи ацтеков. По-видимому, в лице этого смертельного врага Теночтитлана испанцы обрели желанного союзника в борьбе против мексиканцев.

Для того чтобы объяснить причину поразительных успехов испанцев, следует упомянуть еще об одном обстоятельстве, которое коренится в религии индейцев, а именно в вере в «белых богов». Боевой дух воинственного народа ацтеков, направленный против европейских пришельцев, сдерживался их собственной верой. Роковые предзнаменования возвещали близкий конец света и повергали ацтеков в трагический пессимизм. В год Ce-Acatl («Первого тростника») в Туле родился Кетцалькоатль, которому суждено было стать героем культа, распространенного во всей стране. Странным является то, что Кетцалькоатль, которого вскоре стали почитать как бога, по-видимому, носил бороду и имел светлую кожу; одним из его символов считался крест. Согласно преданию, Кетцалькоатль отплыл на запад к побережью далекого Тлапаллана, дав перед этим обещание вернуться в год Ce-Acatl. Теперь ацтеки, исполненные страха, упорно ожидали предсказанного возвращения короля жрецов, который должен был положить конец кровавому правлению богов. По ацтекскому календарю, построенному на 52-летнем цикле, год «Первого тростника» мог соответствовать в христианском летосчислении лишь годам 1363, 1415, 1467 или 1519. Поэтому, когда в 1519 году Эрнан Кортес высадился на побережье Мексики, индейцы явно сочли его возвратившимся Кетцалькоатлем. Этим также объясняется суеверный страх Монтесумы, который никогда не мог решиться на сопротивление армии христиан.

Итак, в этот момент величайшего кризиса в истории империи религиозные воззрения ацтеков никоим образом не стали им моральной поддержкой, а роковым образом парализовали способность народа и властителя к сопротивлению. Боязнь того, что пришельцы могут оказаться белыми богами, заставила обычно столь воинственных сыновей Теночтитлана впасть в скорбь и летаргию. Всем явлениям природы придавался глубокий смысл, и суеверным приверженцам анимистической религии они казались знамениями грозящей катастрофы.

По прошествии недели с нетерпением ожидавшиеся послы Монтесумы вновь прибыли в лагерь испанцев. Сотня носильщиков доставила подарки властителя европейским завоевателям. Терзаемый сомнениями император ацтеков приказал изготовить для испанского главнокомандующего золотую шейную цепочку с подвесками, украшенными нефритом, золотые обручи для рук и ног, маску из бирюзы, головной убор из перьев, серьги в форме змеи и другие регалии, которые, по представлениям мексиканцев, являлись атрибутами бога Кетцалькоатля. Узнает ли Кортес подобающие ему жертвенные украшения и обнаружит своим поведением, что является белым богом?

Велико было разочарование, когда Кортес, не обратив внимания на глубокий символический смысл происходившего, небрежно отложил божественные украшения в сторону. Гораздо больше, чем изделия из перьев, испанца интересовал желтый металл, который индейцы добывали в рудниках, расположенных в горах. Жажда золота вызывала лишь удивление, а также презрение индейцев, для которых этот металл не имел особого значения; они обычно даже называли его «нечистотами богов».

Богатые подарки Монтесумы, по-видимому, произвели большое впечатление и в Европе. Дары императора ацтеков, посланные Карлу V, были выставлены в Брюсселе для обозрения публики. Здесь ими восхищался Альбрехт Дюрер, художник, происходивший из семьи золотых дел мастеров. В 1520 году он восторженно писал в своем дневнике: «Вчера я также видел вещи, которые привезли королю из новых золотых краев, подобные золотому солнцу, ярко сверкающие. Ими наполнены две комнаты, а две другие — всевозможными великолепными одеждами, убранством и многими прекрасными вещами, необходимыми человеку, на которые гораздо приятнее смотреть, когда они так прекрасны. Все эти вещи настолько драгоценны, что оцениваются в сотни тысяч гульденов. Я никогда в жизни не видел ничего подобного, что так порадовало бы мое сердце». К сожалению, многие золотые изделия были утрачены, ибо император, постоянно нуждавшийся в деньгах, приказал часть из них переплавить.